Мопассан Ги_де
Сочинения Гюи де-Мопассана, избранные Львом Николаевичем Толстым. Перевод Л. П. Никифорова, просмотренный Л. Н. Толстым

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Сочиненія Гюи де-Мопассана, избранныя Львомъ Николаевичемъ Толстымъ. Переводъ Л. П. Никифорова, просмотрѣнный Л. Н. Толстымъ. Москва, 1893 г. Цѣна 1 руб. 25 коп., съ перво. 1 руб. 50 коп. Со смертью Гюи де-Мопассана въ нынѣшнемъ году европейская литература лишилась одного изъ талантливѣйшихъ романистовъ нашего времени. Онъ пользуется такою большою извѣстностью, что едва ли была надобность подогрѣвать интересъ публики къ его произведеніямъ въ русскомъ переводѣ особенною рекомендаціей даже столь крупнаго человѣка, какъ графъ Л. Н. Толстой, имя котораго дважды напечатано на оберткѣ вышеназванной книги. Но разъ графъ Толстой взялъ на себя трудъ "избирать" для переводовъ г. Никифорова сочиненія знаменитаго писателя и "просматривать" переводы, мы съ этимъ и будемъ считаться. При такомъ отборѣ русская публика не можетъ получить полнаго и правильнаго понятія о французскомъ беллетристѣ, ибо несомнѣнно "избрано" лишь то, что нравится гр. Толстому, и то, что подходитъ къ его собственному направленію, къ идеямъ, излюбленнымъ гр. Толстымъ въ данное время. Большое мѣсто въ книгѣ,-- двѣ трети ея,-- занято романомъ Жизнь женщины,-- романомъ, которому мы не отвели бы перваго мѣста въ ряду сочиненій Гюи де-Мопассана, ни по его содержанію, ни по изложенію, довольно тягучему и мѣстами расплывающемуся въ лишнихъ подробностяхъ и повтореніяхъ. Существо дѣла въ томъ, что молоденькая дѣвушка, несмысленочка-институтка, выходитъ замужъ за очень дрянного господина, не по любви даже и не зная его, а такъ: ей, никого не видавшей, этотъ молодой человѣкъ слегка понравился, замужство представлялось ей освобожденіемъ отъ весьма легкой, впрочемъ, дѣвической зависимости, родители, люди ничтожные, находили партію подходящей,-- героиня согласилась на этотъ бракъ и жестоко претерпѣла. Молодой человѣкъ оказался скрягой, сквалыжникомъ и такимъ развратникомъ, что, будучи еще женихомъ, сдѣлался любовникомъ горничной своей невѣсты и, женившись, продолжалъ вести себя ничуть не лучше. Въ результатѣ получилось несчастіе женщины изъ-за измѣнъ супруга. У героини родился сынъ. Въ неразумномъ увлеченіи материнскою любовью она воспитывала его совсѣмъ по-дурацки и выростила негоднаго шалопая,-- получилось несчастіе женщины-матери. Судьба героини, дѣйствительно, плачевная, но читателя эти супружескія и материнскія огорченія не особенно растрогаютъ: во всѣхъ нихъ виновата и сама героиня. Кромѣ того, всѣ ея несчастія ничего не доказываютъ, ни къ какимъ общимъ заключеніямъ не могутъ привести. Авторъ слишкомъ много останавливается на нѣкоторыхъ подробностяхъ супружескихъ отношеній, о которыхъ не представляется ни малѣйшей надобности говорить съ такою откровенностью. Поученіе сводится вотъ къ чему: дѣвицы и ихъ родители, будьте осмотрительны при выборѣ жениховъ! Чадолюбивыя маменьки, воспитывайте дѣтей разумно, иначе вы и себѣ, и имъ причините не мало бѣдъ. Изъ 9 мелкихъ разсказовъ мы отмѣтимъ лучшій, по нашему мнѣнію, Лунный свѣтъ, очень поэтичный и правдивый. Герой его, священникъ, непреклонно строгій къ себѣ и къ людямъ, почитаетъ безбрачіе и цѣломудріе высшими добродѣтелями, готовъ дойти до звѣрства, до убійства, когда узнаетъ, что его молоденькая родственница дѣвушка видается по ночамъ съ своимъ любовникомъ. Суровый патеръ отправляется подкарауливать нарушителей закона, но подъ вліяніемъ "луннаго свѣта", таинственной жизни всей природы подъ его трепетными лучами, опускаетъ палку при видѣ цѣлующейся влюбленной парочки, поворачиваетъ назадъ и удаляется "растерянный, почти пристыженный, какъ будто онъ проникъ въ храмъ, куда не имѣлъ права вступать". Въ его аскетической головѣ явилась мысль: "Можетъ быть, Богъ создалъ эти ночи, чтобы скрыть идеальнымъ покровомъ земную любовь людей"... и, возставая противъ такой любви, "не хотѣлъ ли онъ поступить противно воли Бога". Выборъ такого разсказа для перевода мы считаемъ довольно знаменательнымъ для автора Послѣсловія къ Крейцеровой сонатѣ, такъ же точно, какъ и выборъ прекраснаго разсказа Мадемуазель Перлъ, доказывающаго, что любить земною любовью никогда не поздно и всегда дозволительно взять отъ жизни свою долю счастья, которую можетъ дать любовь, слишкомъ долго скрываемая обоими любящими другъ друга, хотя бы мужчина и былъ мужемъ другой женщины и отцомъ семейства. Разсказъ Одиночество заканчивается такою фразой: "Порой мнѣ кажется, что онъ правъ, порой -- что онъ сошелъ съ ума". Онъ -- это тотъ господинъ, который говорилъ о вѣчномъ "одиночествѣ" человѣка. То же самое мы можемъ сказать о томъ "честномъ человѣкѣ", чьи признанія мы прочли въ разсказѣ, озаглавленномъ Исповѣдь. Эта исповѣдь и разсказъ, носящій уже прямо заглавіе Сумасшедшій, производятъ чрезвычайно сильное и тяжелое впечатлѣніе... Относительно перевода, хотя и значится на книжкѣ, что онъ "просмотрѣнъ Л. Н. Толстымъ", мы можемъ сказать только то, что онъ сносенъ, и мнѣніе свое подкрѣпимъ нѣсколькими выдержками. Переводчикъ, повидимому, слишкомъ точно держался подлинника и не осмѣливался замѣнять мѣстоименія существительными тамъ, гдѣ это необходимо въ русской рѣчи. Мы читаемъ: "Это прикосновеніе разбудило ее, и она взглянула на предметъ растеряннымъ, глупымъ взглядомъ. Портфель упалъ и раскрылся. Золото и банковые билеты разсыпались по каретѣ. Она совсѣмъ проснулась, а веселость ея дочери разразилась взрывомъ смѣха". "Жанна быстро шла... и очутилась, наконецъ, на краю скалы. Она быстро, инстинктивно остановилась и присѣла на корточки"... "Она... вдругъ стала дрожать бѣшеною дрожью"... "Она съ хитростью закрыла глаза"... "Онъ происходилъ изъ старинной ройялистической пикардійской семьи, очень религіозной, сыновья которой въ теченіе нѣсколькихъ вѣковъ служили въ арміи, въ магистратѣ и церкви". "Драма рышла тѣмъ ужаснѣе, что она была беременна"... "Теперь сынъ походилъ больше всего на мать не столько чертами лица, не столько взглядомъ, плѣнительнымъ и фальшивымъ, соблазнительностью лукавой улыбки, открывавшей, казалось, двери рта для всѣхъ гнусностей, находившихся внутри ея". Внутри кого это -- ея? Это уже совсѣмъ не по-русски и совершенно невразумительно.

"Русская Мысль", кн.XII, 1893

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru