Бельский В.
Думы покойника

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Железная земля: Фантастика русской эмиграции. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко.
   Б.м.: Salamandra P.V.V., 2016. -- (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. CLXVIII).
   

В. Бельский

Думы покойника

"На днях на Ивангородское кладбище привезли
гроб с совершенно голым покойником из Н...
Эмигрантской больницы, некоего Кирилла Петрова".
(См. "Нарвский Листок" No 13).

   В Эмигрантской больнице догорала, как одинокая свечка в пустом и безлюдном храме -- жизнь эмигранта Сидора Горемыкина.
   За окном весна звенела, сверкала в каждом солнечном блике, в каждом движении, в каждом звуке улицы -- а он умирал безвестный, никому не нужный, среди холодных эгоистичных людей.
   Чудилась ему в предсмертных грезах: кроткая, тихая, вечно благословляющая родина, вся в черных бесконечных дорогах...

* * *

   Горемыкину стало вдруг легко и свободно.
   Страдания где-то остались позади.
   Он как будто бы очутился в преддверии чего-то яркого, радостного, неземного...
   Кончен трудный путь.
   Умер.
   Сидор Горемыкин счастливо улыбнулся, лукаво подмигнул серьезной старушке Смерти и с наслаждением вытянулся на узкой кровати.
   И вдруг заметил Горемыкин: что он лежит голый. Совершенно голый...
   Стыдно ему сделалось наготы своей...
   -- Как же так?-- недоуменно раздумывал он.-- Неужели в таком виде я на тот свет должен явиться? Ведь и мертвый чувствует срамоту свою!.
   Хочется вдруг крикнуть ему на всю палату: -- Прикройте меня. Стыдно мне!.. "Но да разве услышат мертвеца живые люди?" Тихо было в больнице. Кто-то шептал около трупа Горемыкина:
   -- Завтра надо будет отвезти его в часовню...
   -- Неужели голого так и похороним?-- жалостливо проговорил кто-то.
   -- Не беда! -- ответили холодно и равнодушно.-- Земля и голого примет. Не напасти на них рубашек!..

* * *

   Лежит новопреставленный раб Божий Сидор в кладбищенской часовне и горько думает:
   -- Эх вы, люди! Нет у вас сердца... На позор меня голым выставили. Рубашечки рваной и той не нашлось у вас!..
   -- Эх, чужбина неприветная!..
   "А может быть, вспомнят? Придут и оденут меня..." -- утешает себя Горемыкин.
   Тихо.
   В разбитое оконце доносится весенняя музыка. Птицы поют в звонкой радости. Веет весенними запахами
   -- Чу! Кто-то идет к часовне... Не отпевать ли?-- в ужасе думает Горемыкин.-- Голого отпевать! -- А может быть, вспомнили обо мне ласковые люди, и идут принарядить меня?..
   Насторожился Горемыкин в жутком ожидании.
   Вошла в часовню женщина. Перекрестилась и, вздрогнула от ужаса, увидя неприкрытую наготу покойника.
   -- Горемычный ты! -- прошептала она грустно.-- Сейчас домой сбегаю, принесу белье и одену тебя, забытого!..
   Ушла.
   Обрадовался Горемыкин.

* * *

   Одели раба Божьего Сидора в белую рубашку; кисеей прикрыли; и украсили его первыми весенними цветами...
   Радуется Горемыкин, и хочет поблагодарить женщину. Но увы! Живой не слышит мертвого!..

* * *

   Пришел священник и стал отпевать.
   -- Кого же это он отпевает?-- думает Горемыкин, прислушиваясь к горьким трогательным напевам,-- меня звать Сидором, а батюшка поминает какого-то новопреставленного Терентия...
   Стал Горемыкин по сторонам оглядываться: нет ли где поблизости другого покойника с именем Терентия.
   Никого нет.
   Один он лежит в часовне. И над ним же священник совершает каждение.
   Опять пригорюнился Горемыкин.
   Хочется ему сказать священнику:
   -- Батюшка! Меня Сидором звать, а не Терентием!..
   Не слышит батюшка.
   Где же живым слышать мертвого?

* * *

   Довезли раба Божьего Сидора-Терентия на простой тележке к месту вечного упокоения.
   Гроб колыхается во все стороны и грозит свалиться.
   Сторож торопливо везет его и, видимо, недоволен, что приходится из-за какого-то бездомного голыша тратить дорогое время.
   Лежит Горемыкин спокойно в тихом своем убежище и больше ни о чем не волнуется. Примирился со всеми несправедливостями.
   -- Скорее, могильщик, вези меня от людей, от жизни бестолковой!..
   Тихо дрожит в весенней чути последний надгробный напев священника:
   -- Вечная память...
   

Комментарии

   Нарвский листок, 1923, No 15, 2 июня.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru