Пильский Петр Мосеевич
Странствующий рыцарь

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Петр Пильский

Странствующий рыцарь.

30-летие литературной деятельности Игоря Северянина

"ПОВСЕГРАДНО ОЭКРАНЕН" -- "В ЗЛАТОПОЛДЕНЬ -- В ЖЕНОКЛУБ". -- СЛУЧАЙ В КАФЭ РОБИНА. -- СВЕЖИЙ ВОЗДУХ. -- ВСЕ ТОТ ЖЕ. -- ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНОСТЬ И ГЛАЗ.

   Все вдруг даже ахнули: так это было неожиданно. Вдруг появляется молодой человек и говорит:
   
   "Я повсеградно оэкранен,
   Я повсесердно утвержден!"
   
   Очень пугала самонадеянность, но и слова тоже были страшны. Некоторые даже заявили, что с неба упали совсем непозволительныя новшества, и русский язык окончательно поруган, -- слава Богу! -- что не окончательно погублен.
   Нечего говорить: дерзость пугала, но почему такое содрогание вызывали слова? Будто мы их никогда не знали? Почему нельзя произносить: "оэкранен", "офрачился"? Ведь Жуковский не боялся говорить: "обезмышить", влюбленный в Наталью Гончарову Пушкин прекрасно выразился о себе: "Я огончарован".
   В те годы Игорь Северянин славился, как выдумщик небывалой, сверхмодной изысканности. У него были "среброспинныя коляски", "моторный лимузин", и день поэта проходил в самых утонченных забавах, самых кокетливых развлечениях:
   
   Я в комфортабельной карете на элипсических рессорах.
   Люблю заехать в златополдень на чашку чая в женоклуб.
   
   Я сам помню случай, когда потребовали "мороженое из сирени". Этот пышный заказ был сделан в Одессе, -- в кафэ Робина. Тогда Россию объезжали и с эстрад читали свои произведения Федор Сологуб и Игорь Северянин, им сопутствовала жена Сологуба, А. Н. Чебортаревская. Шутки ради она и потребовала в тот вечер это знаменитое и никогда не существовавшее мороженое. Конечно, его не было ни в одном меню, -- оно фигурировало только в стихах Игоря Северянина.
   Официант выслушал заказ и почтительно ответил:
   -- Все вышло!
   Ничего другого сказать он не мог: в каждом приличном кафе, как и в каждом большом магазине, никогда не скажут "нет", а всегда: "было", будто по завету Надсона: "Не говори с тоской: -- "их нет", но с благодарностию -- "были".
   Давно нет прежняго Петербурга, закончились его изломы и надломы, Северянин стал постоянным жителем милой тойловской глуши, проклял цивилизацию -- а заодно и всю культуру, -- подружился с тишиной, -
   
   Он сник, услад столичных демон,
   Боль причинивший не одну...
   Я платье свежее надену!
   Я свежим воздухом вздохну!
   
   Изменилось многое, но не все, -- неизменным остался сам Игорь Северянин. Общение с природой, с озерами, уединением не вытравили у него веры в себя. Попрежнему он упрям, настойчив и самонадеян. Этот человек остепенился во многом, -- он остался все тем же расточительным фабрикантом или творцом словесных новшеств.
   В сущности, это не только не страшно, но даже очень благодетельно. Язык должен развиваться, обростать новыми приставками, суффиксами, цвести смелыми произрастаниями из старых корней. У Северянина оскомина от шаблонов, -- как это должно быть понятно каждому пишущему! Надо изменять словарь, -- иначе можно возненавидеть всю эту старую словесную рухлядь. Северянин говорит не "детский", а "детий", не "орлиный", а "орлий", не "культуртрегер", а "культор", любит "крыльчатыя души"в своем верном и неизменном пристрастии к приставке "о" выражается даже: "Оплотен дух".
   Сейчас вышла последняя книжка его стихов "Рояль Леандра" (Бухарест, 1935), и тут я нашел глагол "обрандясь": это -- от ибсеновского героя Брандта. Еслиб стихотворная строка сама не разъяснила, пришлось разгадывать, что значит "обрандясь". Вообще наш слух, наш вкус к слову не всегда мирится с дарами Северянина, и, все-таки, в каждой его книге чувствуется личность. Кажется, что Северянин пишет свои стихи сразу набело, тут же отдает их в печать, -- не исправляет, не совершенствует, публикует их как Бог на душу положил. В этом искренняя, хотя и греховная самоуверенность.
   Но как бы не расценивать отдельных строф, отдельных песен, у Северянина свой собственный голос. Этого поэта угадаешь по каким-нибудь трем-четырем строкам, -- больше не надо, -- ценная черта. Это и есть настоящая литературная сила. В этом единственное право быть и жить в литературе, считаться писателем, с честью носить это прекрасное звание.
   Северянина нельзя смешать ни с кем другим. Он -- сам. Правда, у него совсем мало "точек зрения". Это определение следует пояснить. Северянин не поворачивает предмета разными сторонами. Его взгляд ловит одну грань, примечает какую-нибудь одну особенность, эту черту обобщает, от нее слепнет, от нее глохнет, и уже не ищет ничего больше в этом предмете, -- ни в озере, ни в человеке, ни в море, ни в полемизирующем враге. Северянин -- впечатлителен. Его глаз схватывает и тотчас же останавливается.
   Последние годы Северянин много разъезжает, устраивает свои вечера в Польше, Югославии, Чехословакии, Болгарии, Париже. В этих скитаниях он представляется странствующим рыцарем: хламида, гордость и песни. Когда-то я о нем писал: "Если даже иногда он кажется босым, то за плечами у него плащ". Носить эту эффектную наружность умеет не всякий. Сейчас он спешенный воин, но это -- воин.
   За 30 лет литературной работы Игорь Северянин много написал, много издал. Такого количества книг нет ни у кого из поэтов. Вместе с дореволюционными выпусками, цифра сборников Игоря Северянина достигает внушительной цифры, -- их 25. Но и это не все, потому что до сих пор не вышли и покоятся в рукописях, напр., "Литавры солнца", "Предцветение", переводы стихов эстонской поэтессы Марии Ундер, затем "Взор неизмеримый", "Разсказы в ямбах", статьи об искусстве -- "Спутники солнца", еще и еще. Плодовитость необычайна. Игорь Северянин неутомим.
   Пусть не все страницы этих книг заслуживают вашей похвалы -- несомненны два вывода. Первый: в лице Игоря Северянина мы видим и чувствуем настоящего поэта. Второй вывод: это многописание Северянина свидетельствует о том, что только здесь его единственное жизненное призвание. Это можно сказать не обо всех. Для других литература -- только случайность. В их экипаже она скачет пристяжной, -- коренником несет эту упряжку иная сила. Какая? Во всяком случае не литературная.

Петр Пильский

   
   Петр Пильский. Странствующий рыцарь. 30-летие литературной деятельности Игоря Северянина // Сегодня. 1935. No 28, 28 января.
   
   Подготовка текста -- Павел Лавринец, 2001.
   Подготовка текста и публикация -- Русские творческие ресурсы Балтии, 2001.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru