Аннотация: Вокруг бабушки. Рассказы в стихах и прозе. Е. Вейнберг.
Детвора. Стихотворения для детей. И. И. Косякова.
КРИТИКА И БИБЛІОГРАФІЯ.
Вокругъ бабушки. Разсказы въ стихахъ и прозѣ. Е. Вейнбергъ. Для дѣтей младшаго возраста. Съ 7-ю раскрашенными картинами и иллюстраціями въ текстѣ. Изданіе Эмиля Беридта. Одесса, 1884 г. Ц. 1 р.
Дѣтвора. Стихотворенія для дѣтей. И. И. Косякова. Съ раскрашенными картинами. Изданіе Эмиля Берндта. Одесса, 1884. Ц. 75 коп.
Одесса, повидимому, не хочетъ отставать отъ Петербурга: она также дѣлаетъ вклады въ дѣіскую литературу. Въ лицѣ издательской фирмы г. Эмиля Беридта она въ этомъ отношеніи дѣйствуетъ усердно, слишкомъ даже усердно, -- настолько усердно, что -- (какъ видно изъ объявленія, приложеннаго къ книжкѣ "Дѣтвора") -- выпускаетъ въ свѣтъ книжки даже для дѣтей отъ трехъ (!!!) до семи лѣтъ..! И сказать по правдѣ, она дѣйствуетъ далеко не симпатично, такъ какъ придерживается того типа книжекъ, который составляетъ собою преобладающій контингентъ вольфовскихъ изданій и противъ котораго намъ такъ часто и такъ настойчиво приходится ратовать. Это -- таже иностранщина, пересаживаемая неумѣлыми руками на русскую почву: взгляните, для примѣра говоримъ, на рисунокъ, и что вы видите? русская изба, а у нея, на заваленкѣ, сидитъ мужичекъ -- надо полагать, человѣкъ русскій, но только костюмъ на немъ... тирольскій! Да, вы вглядываетесь въ этого русскаго мужичка и узнаете въ немъ тирольскаго пастушка... Русская мельница, русская церковь, русскій самоваръ, а дѣти -- въ нѣмецкихъ платьицахъ. Читаете текстъ, и въ немъ, хотя говорится о русской жизни, но чуется вамъ не русская сантиментальность, не русская поучительность и не русскій же тяжеловатый юморъ. Т. е. даже не юморъ, а какія-то слабыя попытки, претензіи на него. Содержанія въ этихъ разсказахъ и стихотвореніяхъ вы стали бы искать напрасно, какъ будто въ книжкѣ, предназначенной для дѣтей младшаго возраста, содержанія и не полагается. Кажется, наши дѣтскіе писатели и писательницы, работающіе надъ статьями для маленькихъ дѣтей, не имѣютъ полнаго и яснаго представленія, что именно требуется въ этихъ статьяхъ; они, повидимому, знаютъ только одно условіе -- условіе простоты и несложности содержанія, требованіе ребенкомъ исключительно только внѣшнихъ представленій, которыя могли бы схватываться непосредственно его глазомъ. И съ этой стороны ихъ произведенія, пожалуй, выходятъ удовлетворительны, т. е. эта простота достигается ими. Но ошибка гг. писателей заключается въ томъ, что, гоняясь за простотою своихъ разсказовъ, они совершенно почти упускаютъ изъ виду и изъ преслѣдованія ихъ содержательность, иначе сказать -- простота ихъ разсказа доходитъ до безсодержательности, подкладки-то никакой не ощущается подъ этою простотою. Они накидываютъ картинки безъ всякой сортировки, слѣдствіемъ чего является то, что въ свѣтъ выходятъ цѣлыя книжки, наполненныя исключительно такими картинками, которыхъ рѣшительно не стоило бы заносить на полотно или на бумагу. Если же вы среди такихъ разсказовъ когда и находите какой-нибудь съ идейкой, то идейка эта -- ничто иное, какъ старый, истертый трафаретъ, по которому многіе давно уже раньше мазали кистью съ гораздо-большимъ успѣхомъ: или это -- тема благотворительности, или тема послушанія родителямъ, или еще что-нибудь столь же избитое... Все, что мы тутъ сейчасъ сказали, давно уже не новость: въ замѣткахъ нашихъ намъ не разъ приходилось высказывать это по поводу петербургскихъ и московскихъ изданій, а теперь приходится сказать и относительно одесскихъ.
Возьмите вы книжку г-жи Вейнбергъ "Вокругъ бабушки". Нельзя сказать, что все это бездарно, нельзя сказать, что оно изъ рукъ вонъ плохо; но нельзя согласиться и съ тѣмъ, что оно ново, оригинально и желательно. Это просто балластъ, безъ котораго книжный рынокъ обошелся бы безъ всякаго ущерба для покупателей. У дѣвочки заболѣла мать -- дѣвочка купила ей лекарства, продавъ свою любимую канарейку,-- 'вотъ одинъ разсказъ; дѣвочка пошла въ лѣсъ и заблудилась, а потомъ ее нашли къ. общей радости,-- вотъ другой разсказъ; дѣвочка видитъ на улицѣ слѣпаго нищаго и подаетъ ему милостыню,-- вотъ третій разсказъ; и т. п. Читая это, вы сразу вспоминаете, что въ сотнѣ дѣтскихъ книжекъ читали тоже самое, да еще подчасъ и въ лучшей передачѣ, и если не жалѣете, что заплатили деньги за эту крижку, то единственно лишь потому, что написана она грамотно, довольно гладко и во всякомъ случаѣ не можетъ быть причислена къ вреднымъ книжкамъ.
Въ книжкѣ г-жи Вейнбергъ есть семь стихотвореній, но изъ нихъ недурно и даже поэтично только одно ("Весна и лѣто"); остальныя же не поднимаются надъ уровнемъ отроческихъ упражненій въ стихосложеніи,-- особенно тѣ, въ которыхъ сказываются претензіина юморъ, напр., "Дурацкій танецъ": мальчикъ играетъ на дудкѣ, а гусь и утка пляшутъ подъ его игру (?!); авторъ самъ сознаетъ, что эта картинка не умно задумана и вотъ какъ объясняетъ ее:
Ваня хохочетъ: "Ну, глупыя утки,
Танецъ дурацкій затѣяли вдругъ!"...
Не удивляйся, мой маленькій другъ:
Если дуракъ заиграетъ на дудкѣ,
Дурни навѣрно запляшутъ вокругъ.
Не умно задумана картинка и не умно объяснена.
Другая книжка -- "Дѣтвора" г. Косякова -- вся состоитъ изъ стихотвореній, которыя ничѣмъ не лучше произведеній г-жи Вейнбергъ: въ нихъ нѣтъ (или, если есть, то очень мало) содержанія, а главное -- въ нихъ совершенно нѣтъ поэтичности, въ доказатель -- 472 ство чего приводимъ нѣсколько строкъ, представляющихъ собою рубленую прозу чистѣйшей пробы:
-- Куда идешь?-- Вѣстимо, въ школу.
-- Въ котомкѣ что?-- Доска, тетрадь.
-- А какъ зовутъ?-- Зовутъ Никола.
-- Купилъ кто книжку?-- Знало, мать.
-- Читать умѣешь?-- Разбираю.
-- Поди, и пишешь?-- Развѣ нѣтъ?
-- Молитвы знаешь?-- Какъ не знаю?
-- А.годъ который?-- Восемь лѣтъ.
-- Кто учитъ васъ?-- Отецъ Никита.
-- Что? строгій онъ?-- Ни, Боже мой!
-- А тятя живъ?-- Молотитъ жито.
-- А сколько васъ?-- Пять, я старшой.
Интересно бы знать, зачѣмъ авторъ трудился риѳмовать этотъ длинный разговоръ, если онъ безъ риѳмъ ничуть не пострадалъ бы? Вѣдь, если у Некрасова въ "Крестьянскихъ дѣтяхъ" сриѳмованъ подобный разговоръ, то онъ, во-первыхъ, не такъ мучительно длиненъ, а во-вторыхъ -- выи до него и послѣ него наталкиваетесь на лирическія отступленія, полныя такой силы, такой глубины мысли, такого патріотизма, такой блещущей своею гуманностью, своими красками поэзіи, которыхъ въ стихотвореніяхъ г. Косякова нѣтъ и милліонной доли. Нѣтъ словъ, подражать хорошимъ образцамъ нисколько не зазорно, но для этого подражателю необходимъ природный поэтическій огонекъ; въ противномъ же случаѣ подражанія выходятъ только смѣшными, какъ оно и доказывается книжкою "Дѣтвора", потому что въ ней этого огонька не замѣчается.