Радлов Николай Эрнестович
Проблемы батальной живописи

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Проблемы батальной живописи.

   Батальной живописи предстоитъ широкое поле дѣятельности. Изъ всѣхъ областей пластическаго искусства она, естественно, привлекаетъ теперь наибольшее вниманіе.
   Но въ состояніи-ли она удовлетворить возлагающимся на нея надеждамъ? Подъ силу-ли вообще пластическому искусству справиться съ увѣковѣченіемъ современной войны, или современныя формы войны не могутъ стать пластическимъ содержаніемъ картины?
   Для рѣшенія этихъ вопросовъ, такъ часто выдвигающихся теперь, намъ кажется необходимымъ остановиться на разсмотрѣніи понятія "батальной живописи", термина, весьма различно и часто слиткомъ широко примѣняемаго.
   Да не устрашитъ насъ, быть можетъ, нѣсколько скучная работа надъ анализомъ понятій!
   Подъ батальной живописью понимается обычно искусство картинъ, содержаніемъ котораго является война.
   Это опредѣленіе можно брать очень широко и, въ такомъ случаѣ, признать включеннымъ въ область батальнаго искусства всѣ тѣ безчисленныя "военныя картины", этюды войны или изображенія военныхъ событій, которыя заполняютъ музеи и галлереи дворцовъ, а въ недалекомъ будущемъ грозятъ, кажется, захватить и наши выставки.
   При этихъ условіяхъ, отличимость батальнаго произведенія отъ всякаго другого, лежитъ въ чисто случайномъ и внѣшнемъ признакѣ -- въ сюжетѣ, т. е. томъ матеріалѣ, который составляетъ внѣшнее содержаніе картины. Провести границу между батальной живописью и жанромъ было-бы немыслимо, если включить "Пикетъ" Мейсонье, "Побѣдителей" Верещагина или "Казаковъ" Орловскаго въ область батальнаго искусства.
   Мы попытаемся, поэтому, съузить пониманіе термина батальная живопись, на основаніи опредѣленія понятія "картина". Мы называемъ картиной произведеніе живописнаго художества, обладающее наряду съ пластическимъ, и идейнымъ содержаніемъ. Подъ "пластическимъ содержаніемъ" мы подразумѣваемъ сущность формальнаго выраженія идеи. Какое-либо явленіе жизни, т. о. можетъ служить матеріаломъ пластическаго содержанія картины, которое въ свою очередь составляетъ матеріалъ оформленія идеи. Только при наличности наряду съ пластическимъ и идейнаго содержанія, мы признаемъ за художественнымъ произведеніемъ значеніе "картины".
   Разсмотрѣніе батальной живописи съуживается, т. о. до разсмотрѣнія картинъ, идейное содержаніе которыхъ составляетъ война. Война, несущая смерть и опустошеніе, война, возвышающая людей и народы до героевъ, вѣнчающая неувядаемыми лаврами, дающая высшее напряженіе жизни и стирающая границу между жизнью и смертью... Можетъ быть, ни одно явленіе нашей жизни не способно вызвать такой энтузіазмъ противорѣчивыхъ взглядовъ, такъ убѣдительно внушать художнику отвлеченную идею. Поэтому въ батальной картинѣ должно быть особенно ощутительно присутствіе идей, т. е. отвлеченнаго философскаго содержанія. Вспомнимъ, что идея геройства полководца создала какъ-бы отдѣльную отрасль искусства (батальный портретъ), содержаніе котораго становится почти "навязчивой идеей".
   Разнорѣчивость и богатство мыслей, внушаемыхъ войной,-- однимъ и тѣмъ-же событіемъ,-- дѣлаетъ естественно невозможнымъ всестороннее освѣщеніе ея значенія и ея характера въ картинѣ. Война навязываетъ художнику одну какую-либо идею; именно "навязываетъ", ибо говорить о "выборѣ" со стороны художника было бы, вѣроятно, ошибкой противъ законовъ творчества.
   Сынъ миролюбивѣйшей страны въ мірѣ, Ходлеръ, можетъ воспѣвать веселую возбужденность жаждущихъ состязанія и славы добровольцевъ; для Гойи -- война навсегда осталась связанной съ воспоминаніями о разоренной и опозоренной родинѣ.
   Воспѣваетъ-ли художникъ "очистительную" войну, возвеличиваетъ-ли геройство полководца или доблесть солдата, проклинаетъ-ли онъ торжество зла или оплакиваетъ мученическій вѣнецъ,-- во всѣхъ этихъ случаяхъ одна идея ставится принципомъ картины, и ей должны подчиниться всѣ остальные элементы художественнаго произведенія. Художникъ не въ состояніи брать цѣликомъ какое-либо явленіе со всѣми его признаками, онъ принужденъ отбрасывать нѣкоторые изъ нихъ, утрировать иные, дополнять фантазіей недостающую характеристику идеи.
   Искусство картины, батальной или исторической, "картиннаго портрета", героическаго пейзажа и т. д. и т. д. одинаковымъ образомъ, цѣликомъ построена на этомъ принципѣ. Но именно въ батальной картинѣ, гдѣ мысль художника до нѣкоторой степени уже предопредѣлена заданіемъ и къ которой зритель подходитъ непремѣнно ожидая отыскать въ ней отношеніе художника къ извѣстной отвлеченной проблемѣ,-- этотъ принципъ, часто забываемый изъ за слишкомъ широкаго пониманія термина "картина", становится особенно яснымъ.
   Для того, чтобы отвлеченная мысль претворилась въ художественное произведеніе, необходимо "оправданіе" ея художественной пластической формой. Пластическая идея, т. е. тотъ принципъ, которому подчинены формальные элементы, составляетъ поэтому необходимѣйшее условіе художественности. Но независимо отъ своей абсолютной эстетической цѣнности, форма пріобрѣтаетъ значеніе своимъ оправданіемъ идейнаго содержанія картины, т. е. той художественной убѣдительностью, съ которой она его выявляетъ. Поэтому форма подчинена центральной идеѣ картины и составляетъ какъ-бы выводъ изъ нея. Художникъ обязанъ, слѣдовательно, исходить изъ идеи картины, отыскивая формальное воплощеніе ея.
   Примѣры такого подчиненія пластическаго содержанія идеѣ, ведущаго къ деформированію натуры ради принциповъ картинности -- безчисленны, и опять-таки богатѣйшій матерьялъ для нихъ даетъ именно батальное искусство.
   Въ композиціи батальныхъ картинъ мы особенно часто встрѣчаемся съ отступленіями отъ точнаго изображенія явленія. Упреки въ фальшивости, въ преднамѣренности были бы справедливы только въ томъ случаѣ, если бы точное описаніе военныхъ событій было цѣлью этого искусства. Но разъ мы признаемъ, что принципъ композиціи долженъ вытекать изъ идеи, лежащей въ самой картинѣ, то мы должны оцѣнивать ее только съ точки зрѣнія ея художественной цѣнности и ея способности выявленія идеи. Поэтому, намъ гораздо больше говоритъ фигура полководца, спокойно гарцующая на вздыбленномъ конѣ въ центрѣ ожесточеннаго "Сраженія" Вувермана, чѣмъ, правдиво отодвинутый въ уголъ Виллевалдевской картины, штабъ,
   Мы любуемся законченностью построенія и познаемъ все величіе войны въ великолѣпно-нелѣпой "Битвѣ при Царѣ" Дж. Робусти, мы забываемъ о явной неестественности стихійной "Битвы на морѣ и на сушѣ" Тинторетто.
   Всѣ положенія этихъ картинъ явно неправдоподобны съ точки зрѣнія исторіи и съ точки зрѣнія стратегіи, но они убѣдительны, какъ выраженіе идейнаго и пластическаго содержанія картины.
   Неправдоподобность допустима не только въ композиціи. Идеѣ картины одинаково подчиняются и колоритъ и рисунокъ. Это подчиненіе можетъ быть посредственнымъ, обусловленнымъ композиціей, какъ въ тѣхъ же картинахъ Робусти или Тинторетто, или -- непосредственнымъ, выражающимся, напримѣръ, въ пользованіи эмоціональными свойствами красокъ (Делакруа) или утрированной выразительностью рисунка ("ландскнехты" Ходлера).
   Этой характеристикой картины, мы отдѣляемъ, какъ непринадлежащія къ идейному искусству, всѣ произведенія, цѣнность которыхъ заключается только въ ихъ формальномъ содержаніи. Оно можетъ состоять въ новомъ пониманіи художника изображаемой видимости, въ субъективномъ переводѣ впечатлѣнія на языкъ красокъ и линій. Съ точки зрѣнія этого искусства равноцѣнны всѣ изображаемыя явленія, ибо центръ тяжести перенесенъ съ объекта на субъектъ.
   Слѣдовательно, и классификація этихъ произведеній по ихъ содержанію немыслима. "Разстрѣлъ" Манэ, несмотря на его батальный сюжетъ, мы не въ состояніи причислить къ батальной живописи, ибо содержаніе этого произведенія чисто формальное.

-----

   Обычно, при рѣшеніи вопроса о современной батальной живописи, указываютъ на невозможность вмѣстить современную войну въ рамки пластическаго произведенія.
   Громадное пространство раздѣляетъ противниковъ другъ отъ друга, современныя орудія смерти скрываютъ отъ глаза и самъ процессъ войны и его отраженіе въ душѣ воюющаго; геніи полководца не проявляется внѣшне въ его движеніяхъ, доблесть воина стала почти всегда менѣе активной и, потому, менѣе эффектной... Эти, такъ сказать, механическія препятствія къ изображенію современной баталіи должны дѣйствительно прекратить попытки ея "пейзажнаго" увѣковѣченія. Дѣйствительно, "событія" стали почти всѣ неживописны и непластичны. Но какое заключеніе мы можемъ вывести изъ этого?-- Несомнѣнно, изображенію военныхъ событій наступитъ конецъ. Баталисты, стремящіеся на фронтъ дѣйствующей арміи съ этюдниками и ящиками красокъ -- станутъ анахронизмомъ. Но батальную картину новыя условія войны уничтожить не могутъ. Идеи войны остаются неизмѣнными. Война внушаетъ все тѣ же мысли о геройствѣ, о доблести, о смерти. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Картина, въ которой натуралистичность изображенія не только не обязательна, но даже должна быть избѣгнута ради убѣдительнѣйшаго выявленія идеи не потеряетъ отъ невозможности стенографическаго запечатлѣнія событій. Элементы современной войны могутъ войти въ нее, но конечно, преображенные "стилемъ", какъ новая отвлеченная, можетъ быть символическая, форма. Эта форма должна быть найдена; вѣдь и въ искусствѣ великихъ эпохъ "стиль" отыскивался, а отнюдь не давался точнымъ изображеніемъ событій. Мы сомнѣваемся, чтобы война грековъ сколько нибудь была похожа на эгинскій фронтонъ, и кровавый клубокъ сражающихся могъ быть расчлененъ на симметричныя вписанныя въ квадратъ метопъ пары. "Сраженія" Вувермана навѣрное очень далеки отъ современныхъ художнику битвъ. Сраженіе при Квебекѣ происходило, очевидно, совсѣмъ не такъ, какъ его изображаетъ Вестъ въ "Смерти генерала Вольфа".
   Во всѣхъ батальныхъ картинахъ изображеніе войны было всегда "условнымъ". Но уже употребленіе этого слова показываетъ, какъ далеко мы отошли отъ пониманія идейной стороны живописи. Да, эти изображенія условны по отношенію къ дѣйствительности, но они именно "безусловны" въ картинѣ, построенной по принципу, лежащему въ самомъ произведеніи художника.
   Отъ формальныхъ элементовъ картины мы требуемъ стиля понимая подъ этимъ терминомъ тотъ формальный принципъ, которымъ обусловлены колоритъ, рисунокъ и композиція. Наличность такого стиля яствуетъ сама собой изъ всякаго произведенія идейнаго искусства. И въ современной живописи мы встрѣчаемся съ примѣрами примѣненія его, но... но только не тамъ, гдѣ пластическимъ содержаніемъ картины является современность. Въ вопросѣ о современности наше искусство картины оказывается совершенно безпомощнымъ.
   Разрѣшеніе формальныхъ задачъ было тѣмъ исторически необходимымъ моментомъ, за которымъ забылось "искусство высокаго стиля". И теперь, когда мы снова оборачиваемся на него, когда въ ожидаемой батальной живописи оно должно снова воскреснуть, наша эстетическая безоружность передъ современностью становится особенно ощутительной.
   Вольной вопросъ о современномъ батальномъ искусствѣ представляется намъ поэтому гораздо шире и глубже: это вопросъ о положеніи современности въ искуствѣ картинъ. Дѣйствительно сложной задачей батальной живописи является примѣненіе современности, какъ матеріала для пластическаго содержанія картины, а отнюдь не рѣшеніе, такъ сказать, пространственныхъ затрудненій, возникающихъ при изображеніи современной войны.
   Положеніе, которое приняло искусство по отношенію къ современности особенно подчеркивается сравненіемъ съ искусствами другихъ эпохъ. Художники времени Возрожденія облачали историческія и миѳическія личности въ современные костюмы, внося въ исторію свое время. Духъ историзма, положившій свой отпечатокъ на всю духовную жизнь второй половины XIX ст. не позволяетъ намъ поступать также и теперь. Но мы боимся историческихъ неточностей не только въ стремленіи къ научной правдивости. Мы просто не любимъ свое время; мы стараемся, если возможно, облечь въ историческую форму даже наши переживанія. Даже при изображеніи современныхъ событій мы стараемся отвлечься отъ нашего времени, подыскивая чужой, далекій языкъ какого-либо историческаго стиля.
   Мы вправѣ видѣть въ этомъ недостатокъ нашего искусства, несумѣвшаго дать современности необходимую "вѣчную" отвлеченность, которая убивала бы тѣ случайныя неэстетическія ассоціаціи, возникающія въ зрителѣ при созерцаніи изображенной современности.
   Въ искусствѣ романтиковъ выявился впервые этотъ внутренній разладъ между искусствомъ и жизнью. Художники, нсумѣвшіе создать красоту изъ окружающаго, кинулись на поиски за прекраснымъ въ жизни. Они доказали свою безпомощность, свою невооруженность въ борьбѣ за красоту, ища возможно болѣе отвлеченныя отъ жизни формы, другими словами, матеріалъ, требующій наименьшей формальной обработки. Именно такимъ матеріаломъ явилось и "военное".
   Проблема костюма составляетъ одну изъ интереснѣйшихъ и труднѣйшихъ задачъ нашего искусства. Несомнѣнно, упреки въ не-пластичности и неживописности нашего костюма, должны быть, главнымъ образомъ, обращены на отсутствіе современнаго стиля въ искусствѣ. Реалистичная трактовка современнаго статскаго платья въ картинѣ, естественно, отталкивающа. Покрой пиджака, цѣна костюма и фирма портного слишкомъ назойливо ассоціируются съ изображенной фигурой, чтобы не разбивать впечатлѣніе отъ идейнаго содержанія картины.
   Военная форма внушаетъ гораздо меньше подобныхъ ассоціацій, она гораздо общѣе, отвлеченнѣе. Стилизація ея дается значительно проще, и даже при натуралистичной трактовкѣ она даетъ болѣе богатый матеріалъ и своимъ колоритомъ и своими формами.
   Вмѣсто того, чтобы дѣлать современность прекрасной, искусство отыскивало прекрасное въ современности. Не преодолѣвая ассоціацій низменнаго, житейскаго порядка высотой своихъ формальныхъ достиженій, оно просто обходило ихъ. Искусство не рѣшало проблему современности, оно только отыскивало наименѣе современное изъ современнаго, какимъ несомнѣнно является и все "военное"... въ мирное время.
   За свою слабость искусству приходится платиться тогда, когда историческая катастрофа вводитъ новые элементы въ современную жизнь. Въ моменты войны мундиръ теряетъ всю свою отвлеченность несовременности. Продырявленная кэпи и залитая кровью рубашка цвѣта хаки -- слишкомъ "конкретны", слишкомъ назойливо ассоціируютъ злободневныя мысли.
   Искусство, не нашедшее стиля для изображеній современности, естественно не съумѣло создать его въ примѣненіи къ одному явленію, когда необходимость его стала насущной.
   Именно отсутствіе такого стиля -- формальной идеи -- отталкивающе ощущаются въ батальныхъ произведеніяхъ Верещагина или Детайля. Ихъ работы, не лишенныя идейнаго содержанія, стоятъ, безъ сомнѣнія ближе къ картинѣ, чѣмъ простые этюды войны, но отсутствіе формальной идеи запрещаетъ имъ занять высшія ступени эстетической іерархіи, на которыхъ находятся картины Сальватора Розы или Дж. Романо.
   Т. о., современная война, какъ мы говорили выше, предоставляетъ дѣйствительно непреодолимыя затрудненія для натуралистическаго изображенія ея, а въ "батальную картину" она войдетъ только тогда, когда искусство съумѣетъ ввести современность въ картину. Батальной живописи, въ томъ видѣ, который она приняла подъ вліяніемъ натуралистическихъ тенденцій искусства, можетъ быть насталъ конецъ. Изобразители баталій должны остаться безъ дѣла, имъ предстоитъ ограничиться военнымъ жанромъ, или направить свой талантъ въ области экзотической войны.
   Однако, исторически немыслимо, что бы величайшая изъ всѣхъ войнъ осталась безъ увѣковѣченія. Батальное искусство, которое, мы вѣримъ, придетъ на смѣну теперешней живописи, сможетъ вырасти только на основаніи новаго искусства современной картины. Именно этого возрожденія картины мы и должны ждать отъ будущаго. Оно должно быть первымъ яркимъ цвѣткомъ, который распустится въ грядущую весну.

Н. Радловъ.

"Современникъ", кн.III, 1915

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru