Розанов Василий Васильевич
H. С. Тихонравов. Сочинения. Т. 1-3

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. -- Статьи и очерки 1898--1901 гг.
   М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
   

H. С. ТИХОНРАВОВ. СОЧИНЕНИЯ

Том первый. "Древняя русская литература". Том второй. "Русская литература XVII и XVIII вв." Том третий, часть первая. "Русская литература XVIII и XIX вв." Том третий, часть вторая. "Русская литература XVIII и XIX вв." Приложения. Москва, 1898. Страниц: 358; 137+375; 68+602; 93+423. С портретом и факсимиле H. С. Тихонравова.

   Эта рецензия является несколько поздно; но она выполнит свою скромную задачу, если даст прекрасному и дорогому для всякого образованного человека изданию еще немного новых читателей. И по важности содержания, и по внимательности редакторского труда, и наконец по очевидной дороговизне расходов на издание (гг. М. и С. Сабашниковых) -- эти четыре тома представляют выдающееся явление. В духе и смысле издания есть и прекрасная нравственная сторона: это два поздние ученика покойного Тихонравова, гг. М. Сперанский и В. Якушкин, приложили огромный труд и старание, чтобы не дать рассыпаться и забыться образу своего учителя и передать всему обществу тот свет, которым он напоял студенчество Московского университета. Кроме предисловий и объяснений, изданию предшествует статья академика А. Пыпина: "H. С. Тихонравов и его научная деятельность". Она могла бы быть сжатее, как все работы г. Пыпина, которые выиграли бы в удельном весе, если бы были (употребим химический термин) не так сыры и богаты содержанием воды. В издание вошло много неизданных статей H. С. Тихонравова, напр., огромное исследование "об отреченных книгах", статья о Жуковском, биография Кострова, статья "Гоголь и Пушкин", "О Гнедиче", "Обзор переводов Гомера на русский язык", "О заимствованиях русских писателей" и чрезвычайно интересная биография Новикова. В издание, однако, вошли именно статьи, заметки, вообще сочинения H. С. Тихонравова, а читанные им курсы лекций в университете -- не вошли. Об этих лекциях имеем от редакторов обещание: "Если окажется возможность, в будущем предполагается приступить и к отдельному изданию курсов Тихонравова. В основание издания должны быть положены литографированные и отчасти рукописные студенческие записки: собрание этих записок по возможности за все время преподавательской деятельности H. С. Тихонравова, сравнение их содержания и установление окончательной редакции данного курса требуют особой работы и столь значительного времени, что теперь не представляется еще возможным сказать, когда издание курсов могло бы быть начато. Издатели будут очень благодарны всем ученикам Тихонравова, которые сообщат указания, какими литографированными и рукописными курсами они располагают". Лекции Тихонравова имеют огромное учебно-университетское значение: лично мы помним из времени студенческих годов, как иногда, читая части годового курса, мы параллельно обращались к разным печатным "Историям русской словесности": разница в количестве материала и в освещении предмета, эпохи, писателя была такая же, как, например (возьмем художественное сравнение), разница между Гоголем и Лейкиным. Просто не верилось, что один предмет, русская словесность, трактуется здесь и там. Кстати, напомним издателям следующее: H. С. Тихонравов в начале каждого курса задавал студентам темы на годичные сочинения. И вот между студентами считались знаменитыми те 4-5 сентябрьских лекций, в которых он объяснял темы. Тут-то и происходило удивительное освещение им разных уголков нашего словесного, песенного, писанного и печатного мира, так как темы входили каждая в который-нибудь уголок литературы и мудрый профессор считал себя обязанным "ввести" ум студента в изучение данной эпохи, данного памятника или данной исторической личности. Студенты очень ценили эти объяснения тем и, без сомнения, если не все, то очень многие из них записаны. Издание их было бы очень ценно. Во вторую часть третьего тома настоящего издания вошли некоторые еще студенческие работы Тихонравова и по ним видно, до чего ум его был постоянно строго настроен, как этот ум был пытлив и, так сказать, компетентен. Про Тихонравова можно сказать, что он во всю свою долгую жизнь не "болтнул" ни одного слова.
   Переходя к внутренней оценке Тихонравова, прежде всего скажем, что Ф. И. Буслаев и H. С. Тихонравов составляют вдвоем сокровищницу истории русской литературы, переработав ее всю, не оставив камня на камне от прежних (эстетических) точек зрения на словесные памятники и установив на них новое воззрение, как на глыбы, как на обломки старых культур. Памятник -- зеркало эпохи и, смотря в него, можно изучать эпоху, можно изучать человека и время. Так они и поступали, однако не доктринерствуя о своем методе, а оправдывая его приложением к делу. Буслаев был более гениален, чем Тихонравов; он был неизмеримо более его поэт и философ, и Тихонравов, если его поставить рядом с Буслаевым, выравнивался с ним только как первоклассный ученый. Нужно заметить, что и Буслаев, изданием "Лицевого Апокалипсиса" (старинные миниатюры к Апокалипсису), показал себя первоклассным исследователем рукописного материала. Но в этой области Тихонравов уже не знал соперничества и превзошел Буслаева численностью удивительных своих работ. Таковы его "Памятники отреченной литературы", "Русские драматические сочинения 1672-1725 гг." и, наконец, его классическое издание творений Гоголя, сразу же обратившее на себя внимание всей России, -- здесь образец отношения ученого к художественному слову. Вообще, как издатель памятников словесности, Тихонравов представляет собою феномен, неповторимый или трудно повторимый. Нужно же о каждой букве справиться, как она стоит в подлинной рукописи усталого и больного писателя (Гоголь)! Читая в издании Тихонравова, уже знаешь, что читаешь подлинного Гоголя, и эта исключительная и редкая черта палеографа-библиофила соединялась в Тихонравове с огромным наблюдательным умом, который, уже созрев на студенческой скамье, 40 лет размышлял над общим ходом умственного развития и умственного строя России. Но Тихонравов не мог ни задумать, ни выполнить такой гениально свежей книги, как "Мои досуги"
   Ф. И. Буслаева (издана им в старости, под конец ученого поприща). В Тихонравове ученый не переходил в писателя-творца, в импровизатора, а Буслаев был вечное и необъятное творчество. Поэтому одного мы называем, не умаляя, талантом, а другого готовы назвать, не преувеличивая, гением. Во всяком случае, обоим им Россия чрезмерно обязана.
   

КОММЕНТАРИИ

   НВип. 1899. 1 дек. No 8536. С. 7.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru