Розанов Василий Васильевич
Возражение А. Г. Горнфельду о Н. В. Гоголе

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   В. В. Розанов. Полное собрание сочинений. В 35 томах. Серия "Литература и художество". В 7 томах
   Том четвертый. О писательстве и писателях
   Статьи 1908-1911 гг.
   Санкт-Петербург, 2016
   

<ВОЗРАЖЕНИЕ А. Г. ГОРНФЕЛЬДУ О Н. В. ГОГОЛЕ>

   Есть умственно-аристократические или духовно-аристократические темы... К числу таких принадлежит вопрос о загадке гоголевской личности и, в связи с нею, о верности или неверности, правдивости или фантастичности его творчества. Теме этой посвящает в "Русск. Богатстве" статью г. Горнфельд (не то же, что Кранифельд), ум точный, "справочный", не делающий ошибок в счете и цитатах... ум осведомленный в истории литературы, но сам не литературный и бескрылый. Заметка его вызвана недавнею статьею П. П. Перцова о постановке в "Художественном Театре" пьесы из романа Достоевского с указанием на истеричность и ненатуральность действующих лиц и представляемых сцен; но сказав только несколько слов о Достоевском, г. Горнфельд переходит к Гоголю как главе "натуральной у нас школы" и старается утвердить реальность и жизненность его изображений, вступая в полемику с В. Я. Брюсовым, отвергнувшим этот реализм в своей речи при открытии в Москве памятника Гоголю. Речь была неосторожна многими словами, которых нельзя было произносить в среде патетически и "по обыкновенному" настроенной публики, и вызвавшая чрезвычайную бурю: не стучали стульями, а бросали с громом стулья на пол и, хлопая дверями, выходили вон из залы. Потом она была напечатана под заглавием "Испепеленный". На нее-то и опрокидывается г. Горнфельд, находя, что Брюсов повторяет только упреки Н. Полевого, современника Гоголя, тоже указывавшего разные неточности и невероятности в описаниях и характеристиках Гоголя... Вывод Горнфельда следующий:
   "Если не вполне достигнутая правда есть отрицание реализма, то никакого реализма попросту никогда в русской литературе было".
   Но Горнфельд (вот позитивизм!) не понял самой темы...
   Брюсов и некоторые другие отрицали "реализм" у Гоголя, ссылаясь вовсе не на то, что у Гоголя есть ошибки против действительности, что он "не вполне достиг правды", что она у него не полна, и проч. С этой точки зрения и под таким углом можно судить Пушкина, Гончарова, Толстого, Писемского, Островского, -- писателей с действительными или возможными "ошибками", а не с искажением. У Гоголя же, может быть, "ошибок" и не было, а у него было всеобщее искажение, точнее -- была какая-то искаженность в восприятии и потом в передаче, как закон души его, от которого он не мог освободиться, что и привело к трагической развязке его и личности и творчества. Ведь всему естественно "спокойно закончиться", "спокойно умереть": но этого решительно нельзя сказать ни о гоголевском художестве, ни о нем лично. Нет, -- тут загадка, может быть, не имеющая разгадаться до глубины никогда. Все кончилось судорогой, мукой, молитвой и запащиванием, -- без ясных поводов, по какому-то очевидно внутреннему закону, по неправильности самой "траектории", по которой началась и вылетела и полетела дальше, к гибели, его судьба и жизнь. Останавливаясь собственно на одной черте, "реализме у Гоголя", мы должны заметить, что 1) конечно, никого реальнее его не было в нашей литературе, и 2) в то же время в тех же самых созданиях никого не было фантастичнее, антиреальнее, не было еще у нас такого "сновидца", как он... Все совершилось и было так, как если бы он бросил "полную правду" на полотно: но затем с одного уголка (не с четырех) потянул немного все это полотно... "Правда" вот "вся налицо": но она так сморщилась, приобрела такие фантастические размеры и очертания, пришла в такие комбинации, что все закричали...
   От ужаса, отвращения, презрения...
   "Не то! Не то!".
   Между тем ведь на полотне все "именно тб", именно "правда"...
   Сказать: "Гоголь реалист" -- ужасно легко; немного труднее, но все же не очень трудно, сказать и обратно: "Гоголь не реалист".
   Этот мір его пугал. Ведь мы же не боимся міра, который видим? Иногда кажется, что ему весь мір представлялся населенным призраками, -- и вместе, конечно, от этого пустым, просто лишенным содержания, содержательности. Какими "призраками", Вием? Нет, вот именно Чичиковым и проч. Ведь его "Нос" написан о таком же осязательном господине, как Чичиков: а что он о нем написал? Чуть-чуть бы не поудержаться ему, и он вдохновенно отнял бы носы у всех "мертвых душ" или приставил бы им по третьей ноге, и хохотал бы неудержимо, проделывая все столь же реально, до чудовищности реально, как все проделал в рассказе "Нос". Получилась бы совсем другая "поэма"; столь же гениальная, но которая не дала бы уже Чернышевскому повода для мрачных выводов.
   
   Так царства дивного всесильный господин.
   
   "Мір Гоголя" есть именно "мір его фантазии", вымысла, утешения, гнева... В то же время сделанный с изумительным "реальным мастерством"... "Вот все точь-в-точь как мы видим"... Но на самом деле ничего "такого" мы не видим: и, конечно, буквальных Собакевича, Манилова и даже Петрушку ни один человек в міре не видел и их нет. Но "искусство натуральности" так велико, что нам всем показалось, всему міру показалось, что это "где-то видели мы" и "именно так точно". Между тем ничего не "видели" и ничего не "точно". Это именно искусство натуральности, как метод руки, как способность души, а не натуральные предметы, срисованные обыкновенною рукою, обыкновенным глазом и проч. Есть рассказчики, которые "выдумывают": ну, до того натурально, что, слушая, "животики подведешь" от смеху... Но это -- талант, "рассказанных предметов" он вовсе не видал и даже не искал увидеть.
   Талант.
   Мір.
   "Талант"-то у Гоголя был натуральный, к "натуральному" устремленный, все натурализирующий.
   A "міра" вовсе никакого даже нет, он отсутствует.
   "Чичикова" никогда не было, т. е. таких людей не было; а вот "как он нарисовал Чичикова", то у всех животики подвело и все закричали: "Мы это видали". Между тем никто ничего не видал.
   Таким образом его фантазия сгущалась до осязаемости. "Иди и пощупай". Щупали и находили тело, между тем "тела" никакого не было, а только его сгущенная фантазия, дьявольская, демоническая...
   
   Так царства дивного всесильный господин.
   
   И эти "образы", "вымыслы". Петухи, Тентетниковы, вылились на его душу и как бы задавили его, не давая "свободно вздохнуть"... На давая глотнуть воздуха реальной действительности, простой, неухищренной, поистине единоспасительной.
   Вот как было дело... но и это приблизительно, гадательно...
   Придвигая Гоголя к Решетникову, Островскому, Гончарову, которые "все с ошибками", Горнфельд не различил самой темы -- "об устроении души Гоголя", или еще -- "о фантастике как основной душевной стихии у Гоголя", "о структуре гоголевского творчества", и проч. И вообразил, что кто-то "ловит Гоголя на ошибках", как гимназиста ловят на "ошибках в диктанте". Ничего подобного...
   

КОММЕНТАРИИ

   Черновой автограф -- РГБ. Ф. 249. К. 5. Ед. хр. 31. Л. 1--2. Неоконченный.
   Печатается впервые.
   
   С. 602. ...статью г. Горнфельд... -- В своей статье "Заметка о реализме" (Русское Богатство. 1910. No 12. С. 160--168) А. Г. Горнфельд выступил против статей Розанова в "Новом Времени" о Гоголе, гениальность которого Розанов видел не в реализме, а в художественном мастерстве.
   
   ...недавнею статьею П. П. Перцова... -- Статья П. П. Перцова о постановке в Художественном театре "Братьев Карамазовых" появилась в "Новом Времени" 6 декабря 1910 г.
   С. 603. Так царства дивного всесильный господин -- М. Ю. Лермонтов. "Как часто, пестрою толпою окружен..." (1840).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru