Шеллер-Михайлов Александр Константинович
Милые бездельники. А. Михайлова. Спб., 1885 г

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Милые бездѣльники. А. Михайлова. Спб., 1885 г. "Что вы мнѣ толкуете объ общественныхъ интересахъ, объ общественной дѣятельности, когда у насъ бездѣльникъ на бездѣльникѣ сидитъ и бездѣльникомъ погоняетъ!-- горячился одинъ господинъ среднихъ лѣтъ, споря въ обществѣ пріятелей о нашихъ общественныхъ дѣлахъ".-- Такъ начинаетъ авторъ свое "предисловіе" къ книжкѣ. "Я не про мерзавцевъ говорю, а про бездѣльниковъ,-- поясняетъ спорщикъ.-- Мерзавцевъ вездѣ непочатый уголъ, гдѣ есть люди, а я говорю про бездѣльниковъ, т.-е. про людей, которые ничего не дѣлаютъ, палецъ о палецъ не ударятъ, лежатъ на боку до гробовой доски. Вотъ какого добра у насъ больше всего во всѣхъ сферахъ. Куда вы ни толкнетесь, вы всюду наткнетесь на такого бездѣльника. Иной милѣйшій человѣкъ, а, все-таки, бездѣльникъ, дармоѣдъ... Что-жь мудренаго, если при такихъ господахъ дѣла плохо двигаются впередъ и въ думахъ, и въ банкахъ, и вездѣ?" Многочисленность такихъ "бездѣльниковъ" именно у насъ "спорщикъ" объясняетъ тѣмъ, что "мы, по своему благодушію, всегда готовы и пріютить, и накормить, и одѣть тунеядца, и выгоняемъ его тогда только, когда ужь окончательно убѣдимся, что онъ прохвостъ..." Одиннадцать помѣщенныхъ въ книжкѣ очерковъ посвящены изображенію разныхъ болѣе или менѣе "милѣйшихъ" людей -- бездѣльниковъ и бездѣльницъ. Написаны всѣ очерки гладко, литературнымъ языкомъ, во всѣхъ нихъ проглядываетъ талантливость автора, но... нѣтъ въ нихъ кое-чего очень важнаго,-- нѣтъ оригинальности. Всѣ эти "бездѣльники" и "бездѣльницы" знакомы намъ, не разъ уже встрѣчались въ повѣстяхъ, романахъ, очеркахъ и т. д. Чтеніе этой книжки производитъ впечатлѣніе пересказа давно слышанныхъ анекдотовъ, давно извѣстныхъ "исторій" о томъ, какъ бездѣльничаетъ высокопоставленный сановникъ, состоящій членомъ "семидесяти" казенныхъ, частныхъ и благотворительныхъ учрежденій; какъ бездѣльничаютъ петербургскія "чиновничьи барышни", ловятъ жениховъ, попадаютъ въ просакъ и на Невскій, гдѣ торгуютъ собою съ тротуара, или -- замужъ за карьеристовъ-чиновниковъ и расторговываются тѣмъ же некупленнымъ товаромъ изъ квартиры, отдѣланной и содержимой высокопоставленнымъ "крестнымъ". Есть, правда, нѣсколько новенькихъ штриховъ въ фигурѣ "мужа Марьи Александровны", одного изъ такихъ "бездѣльничающихъ" карьеристовъ. Только этотъ господинъ уже "бездѣльникъ" въ иномъ смыслѣ, т.-е. чистѣйшій прохвостъ и мерзавецъ. Не новъ, самъ по себѣ, и, все-таки, очень хорошъ "идолъ", купецъ-лабазникъ, своего рода Китъ Китычъ, которому "лѣнь", все -- лѣнь: рукой двинуть, мозгами пошевелить, лѣнь выругаться, подраться, говорить, деньги считать... все "лѣнь". У него обширная хлѣбная торговля, милліонные обороты; но самъ онъ ровно ничего не дѣлаетъ, сидитъ на скамейкѣ у лабаза, сопитъ, кряхтитъ и сало наѣдаетъ,-- такое салище паѣлъ, что самому тяжело передвигать ею съ мѣста на мѣсто. А торговля сама идетъ въ силу инерціи и капитала, нажитаго отцомъ и дѣдомъ. Самъ ожиренный каммерсантъ говоритъ про свою торговлю, что это "заведенная машина", что "такъ это все колесомъ и идетъ". Рано, съ дѣтства ожирѣлъ онъ и оскотинился; его "идольская" невозмутимость не знала въ жизни ни тревогъ, ни волненій, ни увлеченій молодости, ни даже простыхъ порывовъ сытаго животнаго. Въ такъ называемыхъ солидныхъ лѣтахъ "идолъ" совсѣмъ пересталъ говорить; онъ только изрекалъ стародавнія пословицы, поговорки и присловья съ самымъ серьезнымъ, степеннымъ и рѣшающимъ видомъ, и всѣ считали его умнымъ человѣкомъ, шли къ нему за совѣтами. "И чѣмъ болѣе сжатыми дѣлались его приговоры, чѣмъ безсмысленнѣе становились его изреченія оракула, чѣмъ сосредоточеннѣе становилась его созерцательно-утробная жизнь, тѣмъ "ъ большимъ уваженіемъ смотрѣли на него. "Святой жизни человѣкъ!-- говорили про него странницы.-- Практическій русскій умъ!-- разсказывали про него обираемые имъ помѣщики.-- Степенный человѣкъ!-- толковали про него собратья-купцы. Только шальной пропойца мужиченко, когда-то обругавшій его "идоломъ", продолжалъ коситься и, проходя мимо его лабаза, сдвигалъ брови и мрачно бормоталъ: "Ишь, идолище!..."
   Это лучшій очеркъ въ книжкѣ г. Михайлова. Очень жаль, что авторъ не поработалъ надъ нимъ. Отъ этого "идолъ", при всей своей типичности, все-таки, не настоящій, не цѣльный типъ. Фигура его не болѣе, какъ этюдъ, тогда какъ такой "степенный человѣкъ, святой жизни и практическаго русскаго ума" былъ бы вполнѣ достоинъ занять одно изъ первыхъ мѣстъ въ серьезной картинѣ.

"Русская Мысль", кн. VIII, 1885

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru