Суворин Алексей Сергеевич
Русская драматическая сцена

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

РУССКАЯ ДРАМАТИЧЕСКАЯ СЦЕНА.

I.

   "Драматическая сцена падаетъ; люди, любящіе искусство и смотрящіе на него серьезно, совсѣмъ перестали посѣщать русскій театръ, не разсчитывая въ немъ найти ничего, кромѣ усердной разработки такихъ отраслей "развлеченія", которыя не должны бы быть достояніемъ уважающаго себя театра. Это словно конкурренція съ "заведеніями" гг. Излера и Берга, это публичная выставка не талантовъ, не драматической игры, а сладострастныхъ позъ и самыхъ низменныхъ сторонъ того, что есть въ балетѣ; не только для здороваго эстетическаго наслажденія театръ ничего не даетъ, но онъ почти ничего не даетъ и для здороваго развлеченія; благоразумная мать не поведетъ въ него дочь свою, чтобы не наткнуться на сцену, которая на порядочной сценѣ несообразна съ самыми обыкновенными правилами приличія. Театръ сдѣлался поприщемъ для праздной молодежи, желающей купить дешевою цѣною оперетокъ и полубалетовъ успѣхъ какой-нибудь актрисѣ, вовсе не заслуживающей успѣха; молодыя дарованія соблазняются этимъ легкимъ средствомъ создать себѣ репутацію и покидаютъ драму и комедію, для успѣха въ которыхъ необходимъ талантъ и изученіе" и проч. и проч.
   Все это не только говорилось въ послѣдніе годы, но и печаталось, и, къ величайшему сожалѣнію, во всемъ этомъ было много правды" хотя была доля и преувеличенія. Какъ бы то ни было, всѣ согласны въ одномъ, что драматическая сцена падаетъ -- объ этомъ даже нѣтъ и вопроса, который можетъ быть только относительно степени и причинъ упадка. Конечно, ни одинъ здравомыслящій человѣкъ не станетъ мѣрить успѣхи Александринскаго театра его доходами: только совершенно наивные люди могутъ возражать, что театръ не упалъ, если сборы его въ настоящее время лучше, чѣмъ четыре года тому назадъ. Эти наивные люди забываютъ три вещи: во-первыхъ, вкусъ къ театральнымъ представленіямъ постепенно возрастаетъ, потому что число образованныхъ и грамотныхъ людей становится больше; во-вторыхъ, населеніе Петербурга возрастаетъ еще въ большей прогрессіи чѣмъ образованіе и, съ 1865 года, едва ли не увеличилось на цѣлыя двѣсти тысячъ, что можно доказать статистическими данными и такими осязательными аргументами, какъ большой недостатокъ квартиръ въ Петербургѣ, заставляющій многихъ жить и зимою на дачахъ; въ-третьихъ, надо принять во вниманіе число временныхъ, постоянно смѣняющихся жителей Петербурга, которые, пріѣзжая сюда изъ провинціи на нѣсколько дней, большею частію считаютъ обязанностію своею посѣтить все достопримѣчательное, въ томъ числѣ и Александринскій театръ, хотя тутъ чаще всего поражаетъ ихъ разочарованіе. Такимъ образомъ, населеніе растетъ, а число театровъ остается тоже, запросъ на товаръ увеличивается, а количество товара не увеличивается.
   Послѣ этого понятно, что сборы могутъ быть очень хороши, а театръ можетъ быть плохъ, но не наоборотъ, ибо въ хорошемъ театрѣ не можетъ быть плохихъ сборовъ. Еслибъ Александринскій театръ еще спустился на десять ступеней, то и тогда сборы въ немъ не были бы плохи, потому что онъ одинъ. Русскому человѣку, желающему провести вечеръ на русскомъ представленіи, нѣтъ другого выбора, какъ между русской оперой и Александринскимъ театромъ, а такъ какъ русская опера процвѣтаетъ, то чѣмъ труднѣе попасть въ нее, тѣмъ болѣе приливъ въ драматическій театръ. Иностранцу выборъ шире: въ столицѣ русскаго царства только два русскихъ театра и пять театровъ иностранныхъ: михайловскій, нѣмецкій, буффъ, Берга и итальянской оперы. Быть можетъ, это сдѣлано съ цѣлью дать средства русскимъ наглядно изучить иностранные языки?... Я не знаю; вѣрно только то, что частнымъ лицамъ не дозволяютъ открывать русскихъ театровъ, но дозволяютъ открывать театры иностранные; вѣрно и то, что Александринскій театръ ревниво блюдетъ свою русскую монополію, давая, однако, возможность размножаться такимъ "театрикамъ", которые разсчитываютъ исключительно на самые низменные инстинкты толпы.
   Объ этой монополіи въ послѣдніе годы исписано много бумаги, едва ли даже не больше, чѣмъ когда-то о монополіи откуповъ; высказано было все, что можно было высказать о казенномъ управленіи театрами; было доказано, что "дирекція театровъ есть присутственное мѣсто, устроенное по бюрократическому образцу", что "люди, поставленные во главѣ его иногда (часто?) были лишены всякаго художественнаго образованія", что люди эти, "власть которыхъ въ театральныхъ дѣлахъ почти неограниченна, сами не заинтересованы въ его успѣхѣ", потому что "они не хозяева, а только управляющіе театральнаго предпріятія, и притомъ управляющіе, надъ которыми поставленъ отвлеченный, фиктивный хозяинъ -- казна. Ихъ отношеніе къ успѣхамъ театра въ сущности безкорыстное; за хорошее веденіе дѣла они могутъ ожидать крестовъ и чиновъ, но тѣ же награды могутъ получить и по связямъ, по протекціи, самая же естественная награда за хорошую администрацію -- барыши отъ самого дѣла -- имъ не доступны, ибо можетъ достаться лишь тону же отвлеченному хозяину. Вслѣдствіе такого отношенія администраціи къ театру, въ ней не можетъ быть той живости, энергіи, изобрѣтательности, бережливости, которыя свойственны управленію частному". Этотъ губительный для нашихъ театровъ характеръ незаинтересованности въ успѣхѣ ихъ переходитъ изъ управленія въ среду артистовъ. Въ то время, какъ на частномъ театрѣ артистъ вполнѣ зависитъ отъ сценическаго своего успѣха, на казенномъ онъ зависитъ еще отъ успѣха передъ начальствомъ; отъ того многіе истинные артисты покидаютъ сцену, а посредственности пользуются хорошимъ содержаніемъ; "при бюрократическомъ управленіи театра, въ отношенія между артистами и ихъ начальниками необходимо должны поселиться произволъ, пристрастіе, интрига и всякаго рода злоупотребленія, и затѣмъ равнодушіе къ своему дѣлу и слишкомъ легкое отношеніе къ публикѣ. Въ этомъ quasi-художественномъ, но въ сущности канцелярскомъ міркѣ принижаются и мельчаютъ возвышенныя" чисто-артистическія натуры; глохнутъ и слабѣютъ дарованія, гибнетъ и утрачивается искусство. Бездарные или недобросовѣстные артисты, обезпечивъ себя хорошими отношеніями ко всесильному своему начальству, могутъ спокойно оскорблять эстетическое чувство зрителей, могутъ хладнокровно и безопасно морочить имъ глаза; имъ не грозитъ отставка, пока милость начальства не смѣнится на гнѣвъ, а на предупрежденіе этой-то бѣды и уходитъ все ихъ вниманіе. Напротивъ, артисты съ талантомъ, съ горячею любовью къ своему дѣлу, съ основательнымъ знаніемъ, годъ за годъ остаются при самыхъ ничтожныхъ, незамѣтныхъ роляхъ, затираются и стушевываются, если ихъ отношенія къ начальству сложились невыгодно.... Обычай предоставлять учрежденія, которыя долженствовали лелѣять "свободное" художество, на распоряженіе чиновниковъ, и притомъ облевать этихъ чиновниковъ громадной властью, монополіей и канцелярской тайной, можетъ быть только оправданъ тѣмъ убѣжденіемъ, что всегда сами собой найдутся для такого исключительнаго служенія люди обширныхъ свѣдѣній, замѣчательныхъ дарованій и безукоризненной честности. Основываясь ни простой теоріи вѣроятностей, слѣдуетъ удивляться, что эти пылкія ожиданія не были чаще и разительнѣе обмануты и что наши театры могли сдѣлаться хотя бы тѣмъ что они есть". Все это и многое другое было высказано между прочимъ и московскимъ музыкальнымъ критикомъ, г. Ларошемъ. Вопросъ о несостоятельности здѣшняго управленія театрами разработанъ вполнѣ, и литература въ этомъ случаѣ явилась только вѣрнымъ отголоскомъ общества, среди котораго существуетъ большее предубѣжденіе противъ казеннаго управленія, чѣмъ въ самой журналистикѣ, ибо первое, т.-е. общество, питается, кромѣ дѣйствительныхъ фактовъ, неговорящихъ въ пользу театральной администраціи, еще многочисленными сплетнями и догадками, болѣе или менѣе вѣроятными. Это удѣлъ всѣхъ учрежденій, зиждущихся въ канцелярской тайнѣ.
   Хотя во всей образованной Европѣ существуетъ уже свобода театровъ вмѣстѣ съ другими свободами, но мы, вѣроятно, еще долго останемся при нынѣшнемъ положеніи вещей, и потому не безполезно, имѣя въ головѣ общую причину паденія драматической сцены нашей, разбить ее на частныя, и отдѣльно каждую разсмотрѣть примѣнительно къ петербургской сценѣ, а затѣмъ сказать нѣсколько словъ о прошломъ театральномъ сезонѣ). Вотъ скромная задача послѣдующихъ замѣтокъ.
   

II.

   У петербургской труппы есть исторія довольно блестящая; она завѣщала потомству достаточное количество именъ даровитыхъ артистовъ и артистокъ, начиная съ послѣднихъ годовъ XVIII-го вѣка и кончая пятидесятыми годами настоящаго столѣтія; театръ, какъ одно изъ прекраснѣйшихъ развлеченій, быстро нашелъ у насъ довольно обширный кругъ посѣтителей и писателей; кромѣ авторовъ отечественныхъ, на петербургской сценѣ перебывали всѣ знаменитые и извѣстные европейскіе драматурги: Шекспиръ, Шиллеръ, Лессингъ, Коцебу, Расинъ, Вольтеръ, Мольеръ, Корнель, Бомарше и проч. и проч. Надъ переводами многихъ изъ нихъ трудились сами актеры, рбразованіе которыхъ въ то время относительно было шире, чѣмъ образованіе актеровъ намъ современныхъ. Можно сказать, что труппа наша непрерывно совершенствовалась, постоянно заключая въ себѣ нѣсколько весьма даровитыхъ "людей, вполнѣ удовлетворявшихъ самому развитому вкусу современниковъ; по мѣрѣ того, какъ одни старѣли" ихъ смѣняли молодые и въ свою очередь дѣлались любимцами публики; тридцатые годы были особенно богаты сценическими талантами: Каратыгинъ, Сосницкій, Брянскій, Борецкій, Каратыгина; Сосницкая, Брянская, Рязанцевъ, Валберхова, Асенкова и другіе, менѣе извѣстные, составляли настоящій букетъ артистическихъ дарованій; не оцѣнивая "школы" игры, мы можемъ судить объ этой труппѣ по 80-лѣтнему г. Сосницкому, который, несмотря на свои преклонные Года, и до сихъ поръ единственный актеръ, котораго можно съ истиннымъ наслажденіемъ смотрѣть въ "Горе отъ Ума"; нельзя уже разобрать словъ, которыя онъ произноситъ, но передъ вами тѣмъ не менѣе живое типическое лицо, настоящій Репетиловъ; нѣсколько лѣтъ тому назадъ его можно было еще съ удовольствіемъ видѣть въ городничемъ въ "Ревизорѣ", котораго онъ игралъ гораздо лучше г. Зуброва, одного изъ "крупныхъ" представителей теперешней труппы. Потомъ, когда многіе представители этой блестящей труппы еще вызывали громы рукоплесканій и пользовались полнымъ успѣхомъ, выдвинулись Мартыновъ, Максимовъ, Григорьевъ, г-жи Самойловы и др. Сороковые годы, несмотря на довольно печальное состояніе драматургіи, видѣли еще очень хорошую труппу, которая могла сладить любую пьесу; но умерли Брянскій, Каратыгинъ, Григорьевъ, Максимовъ, г-жи Самойловы сошли со сцены, и александринская труппа осталась при Мартыновѣ, Сосницкомъ и Самойловѣ. Появленіе пьесъ Островскаго, вводившихъ новый міръ на сцену, окончательно спутало остатки когда-то блестящей труппы, которая оказалась неспособною воспроизвести новые типы. Новый міръ требовалъ новаго изученія, къ которому оказался готовымъ и способнымъ только одинъ Мартыновъ, превосходно игравшій Маломальскаго и Кабанова; г. Самойловъ явился-было въ Любинѣ Торцовѣ и, по обыкновенію, имѣлъ успѣхъ, но изображенный имъ Любимъ Торцовъ былъ курьезнымъ созданіемъ довольно однообразной фантазіи этого даровитаго артиста; когда въ концѣ пятидесятыхъ годовъ пріѣхалъ сюда г. Садовскій и сыгралъ Любима Торцова -- г. Самойловъ долженъ былъ отказаться отъ своей несостоятельной фантазіи и вмѣстѣ съ тѣмъ отъ роли.
   Мартыновъ умеръ; ему устроили такіе торжественные похороны, какихъ никто и никогда не удостаивался изъ русскихъ артистовъ; но предавая землѣ прахъ геніальнаго комика, едва ли кто-нибудь думалъ, что съ нимъ вмѣстѣ хоронили и славу александринской труппы. На дѣлѣ, однакоже, это оказалось такъ. Мартынова не только никто не замѣнилъ до сихъ поръ, но никто къ нему не приблизился; труппа осиротѣла и опустилась какъ-то. Между тѣмъ время было горячее, требовавшее умныхъ и даровитыхъ исполнителей, ибо вмѣстѣ съ пьесами Островскаго являлся цѣлый рядъ произведеній далеко не столько талантливыхъ, но отъ которыхъ вѣяло новымъ духомъ, новымъ направленіемъ, новымъ содержаніемъ; но если еще между артистами были такія дарованія, какъ г. Самойловъ, начавшій образованіе въ старой труппѣ и одной стороной своей игры всецѣло ей принадлежавшій, и какъ г. Васильевъ 2, приглашенный на мѣсто Мартынова, то относительно артистокъ существовалъ почти полнѣйшій пробѣлъ; онѣ являлись какъ-то на минуту, какъ мимолетныя видѣнія, и быстро исчезали. Пришлось поневолѣ обратиться къ актрисамъ второстепеннымъ, на которыхъ до того времени не обращали ни малѣйшаго вниманія; оказалось, что одна изъ нихъ, именно г-жа Струйская, обладаетъ несомнѣннымъ дарованіемъ. Немедленно на нее навалили весь репертуаръ, и она явилась въ главныхъ роляхъ во многихъ пьесахъ; но по штату она продолжала состоять чуть ли не въ послѣднемъ разрядѣ; въ то время какъ публика, обрадовавшись и такой, хотя не особенно драгоцѣнной находкѣ, осыпала артистку рукоплесканіями, начальство признавало въ ней только право получать свое прежнее маленькое содержаніе, и лишь послѣ долгихъ колебаній и сомнѣній назначило ей 5 р. разовыхъ, тогда какъ г-жа Левкѣевъ менѣе даровитая и несравненно менѣе пользовавшаяся расположеніемъ публики, получала 25 рублей.
   Я упоминаю объ этомъ далеко не единичномъ фактѣ потому, что онъ характеризуетъ очень хорошо отношеніе дирекціи къ артистамъ. Для нея, какъ учрежденія бюрократическаго и мало заинтересованнаго въ успѣхѣ театра, дѣло не столько въ томъ, успѣваетъ ли артистъ или артистка на сценѣ, сколько въ "производствѣ"; бюрократическіе нравы прилагаются въ изрядной степени къ артистамъ и производство въ высшій чинъ совершается либо съ тягостною постепенностью, либо съ необычайной быстротою: сегодня былъ малъ, завтра сталъ великъ, хотя особаго подвига никакого не совершилъ; оно, конечно, могло быть не худо это производство, основанное, съ одной стороны, на постепенности, а съ другой -- на быстротѣ, еслибъ то и другое мотивировалось основательными причинами; но по большей части тутъ дѣйствуетъ фатумъ, слѣпой случай, такъ что никто не можетъ предречь и угадать, кто будетъ столоначальникомъ и кто останется въ писцахъ до гробовой доски. Можно бы привести сотни примѣровъ изъ исторіи нашего театра въ подтвержденіе господства этой слѣпой случайности. Ограничиваюсь тѣмъ, что напоминаю примѣры извѣстные всѣмъ: Мартыновъ фигурировалъ въ балетѣ прежде чѣмъ случайно не открылось его дарованіе; затѣмъ "производство" его, несмотря на геніальный талантъ, шло чрезвычайно туго, такъ что долгое время онъ получалъ менѣе, чѣмъ его товарищи съ посредственнымъ дарованіемъ; дирекція, очевидно, руководилась соображеніями, къ искусству не имѣвшими никакого отношенія; гг. Шумскій и Васильевъ 2, воспитанники театральной школы, отпущены въ провинцію, какъ бездарности, которымъ не могло быть мѣста на столичныхъ сценахъ. Но наиболѣе рельефный матеріалъ для характеристики случайности, всесильно царствующей на нашихъ сценахъ, заключается въ цифрахъ актерскаго гонорарія; высшій окладъ жалованья 1,143 руб.; сумма, какъ видите, незначительная, но въ гонораріѣ она играетъ чуть ли не послѣднюю роль; главное -- разовые и бенефисы.
   Г. Самойловъ получаетъ 1,143 руб. пенсіи (пенсія выдается послѣ двадцатилѣтняго служенія, стало быть ранѣе, чѣмъ въ министерствѣ народнаго просвѣщенія); 5,000 ассюрированныхъ разовыхъ, то-есть, сколько бы онъ разъ ни сыгралъ въ году, 5,000 р. во всякомъ случаѣ онъ получаетъ; ассюрированный бенефисъ въ 3,000 рублей и еще довольно значительную сумму на гардеробъ изъ особыхъ суммъ.
   Г. Васильевъ 2-й получаетъ 35 р. разов. и ассюриров. бенеф. въ 2,000 р.
   Г. Бурдинъ " 25 " "и бенефисъ.
   Г. Горбуновъ " 5 " ", бенефиса не имѣетъ.
   Г. Нильскій " 35 " " и бенефисъ.
   Г. Зубровъ, 25 " " "
   Г. Зубовъ " 10 " " 500 р. вмѣсто бенефиса.
   Г. Каратыгинъ " 25 " " и бенефисъ.
   Г. Григорьевъ " 35 " " " "
   Г. Малишенъ, 10 " " " "
   Г. Леонидовъ " 35 " " " "
   Г. Сазоновъ " 10 " " " "
   Г. Алексѣевъ " 15 " " " "
   Г. Виноградовъ " 25 " " "
   Г. Самойловъ 2-й " 2,500 рублей жалованья.
   Г. Пронскій " 12 р. разовыхъ; бенефиса не имѣетъ.
   Г. Душкинъ " 5 " " " " "
   Г. Шемаевъ " 10 " " " " "
   Г. Марковецкій " 25 " " и бенефисъ.
   Г. Яблочкинъ " 3,000 руб. жал. и бенефисъ.
   Г-жа Жулева получаетъ 35 руб. разовыхъ и бенефисъ.
   Г-жа Линская " 35 " " " "
   Г-жа Левкѣева " 25 " " " "
   Г-жа Струйская " 5 " " " "
   Читателю, сколько-нибудь знакомому съ нашей сценой, предоставляется самому рѣшить, почему, напр., г. Пронскій на 2 рубля даровитѣе г. Шемаева, или почему г. Горбуновъ на 30 рублей и бенефисъ менѣе даровитъ, чѣмъ г. Нильскій и только на 5 рублей и бенефисъ менѣе даровитъ, чѣмъ г. Сазоновъ и г. Малышевъ; съ другой стороны, почему г. Нильскій одинаково даровитъ съ гг. Григорьевымъ, Леонидовымъ и г-жею Линскою, и почему г-жа Линская ни на одинъ рубль не даровитѣе г-жи Жулевой? Читатель можетъ отвѣчать: потому, что измѣрять дарованія очень трудно; я могу отвѣчать такъ: потому что измѣрять дарованія очень легко; если мы призовемъ третьяго, то онъ можетъ отвѣчать: потому что дарованія измѣряются случайно, часто подъ вліяніемъ обстоятельствъ, совершенно постороннихъ искусству; четвертый, наконецъ, скажетъ: потому что система бенефисовъ и разовыхъ -- сама несостоятельность. И всѣ мы будемъ правы, и всѣхъ болѣе будетъ правъ тотъ, кто скажетъ, что эта оцѣнка естественное слѣдствіе бюрократическаго управленія театромъ.
   Но куда бы еще ни шло, еслибъ оцѣнка эта не ложилась налогомъ "на удовольствіе зрителей; на самомъ дѣлѣ она ложится и очень чувствительно. Дирекція, считая извѣстныхъ актеровъ въ одинаковомъ рангѣ, устраиваетъ между ними очередь на извѣстныя роли или, выражаясь театральнымъ языкомъ, "чередовку"; иногда эта чередовка производится, вслѣдствіе какихъ нибудь случайностей, и между актерами несостоящими даже по спискамъ дирекціи, въ одинаковомъ фангѣ; передъ публикою вдругъ является, вслѣдствіе такой чередовки, напр., "Гроза" Островскаго, въ которой, вмѣсто г-жи Линской, Кабанову играетъ г-жа Сабурова, вмѣсто г. Васильева 2, Кабанова играетъ г. Малышевъ {Эту роль игралъ Мартыновъ и до слезъ потрясалъ ею зрителей.}, вмѣсто г. Горбунова, Кудряша играетъ г. Ивановъ, и вмѣсто г-жи Левкѣевой, Варвару -- г-жа Прокофьева. Можете себѣ представить, что выходитъ изъ этой прекрасной драмы, и сколько зрителей рискнутъ своимъ вечеромъ, чтобъ увидѣть "Грозу" въ такой обстановкѣ! И что всего замѣчательнѣе, что подобная чередовка прилагается не къ одной "Грозѣ", но также къ "Бѣдность не порокъ", "Доходное мѣсто", къ "Женитьбѣ" Гоголя, т.-е. къ пьесамъ, которыя всѣмъ давнымъ давно извѣстны и которыя настолько почтенны, что могли бы разсчитывать, что ихъ не дадутъ на растерзаніе посредственностямъ. И чтожъ дирекція выигрываетъ? Она несомнѣнно теряетъ, ибо, сохранивъ нѣсколько рублей на разовыхъ, она гораздо болѣе проигрываетъ на сборѣ, потому что на подобныя представленія никто не ходитъ. Этого мало: публика, не могущая уловить всѣхъ канцелярскихъ соображеній, клевещетъ на лица, отъ которыхъ зависитъ распредѣленіе ролей, говоря, что это дѣлается нарочно, съ цѣлью донести по начальству, что "пьесы Островскаго не даютъ сбора". Да помилуйте, говоришь, какое же побужденіе можетъ заставить прикосновенныхъ къ театру лицъ умышленно ронять пьесы Островскаго?-- Э, вы ничего не знаете: необходимо оттереть хорошія пьесы, потому что для нихъ необходимъ такой ансамбль, котораго не можетъ доставить александринская труппа, лишенная всякаго руководительства...
   Но это, очевидно, парадоксъ или придирка; по моему мнѣнію, дѣлается это просто случайно, или изъ чувства гуманности, изъ желанія поощрить даже обойденныхъ талантомъ: пускай, молъ, подумаетъ, что и онъ -- талантъ; во всякомъ случаѣ несомнѣнно, что именно это чувство заставляетъ дирекцію держать въ труппѣ совсѣмъ престарѣлыхъ актеровъ, платить имъ пенсію, значительные разовые, давать бенефисы и даже сохранять за ними тѣ роли, которыя они играли 20 лѣтъ тому назадъ, если сами они не заблагоразсудятъ отъ этого отказаться. несмотря, однако, на то, что чувство, руководящее въ этомъ случаѣ дирекціею, очень почтенно, оно все-таки гораздо умѣстнѣе въ человѣколюбивомъ обществѣ, чѣмъ на сценѣ: великодушіе дирекціи должно бы разбиваться тутъ о великодушіе публики, которая, являясь въ театръ не съ благотворительною цѣлью, терпѣливо принуждена обращать пріятное развлеченіе въ суровую обязанность благотворителя.
   

III.

   Многіе не раздѣляютъ господствующаго мнѣнія о паденіи нашей драматической труппы, хотя раздѣляютъ его о паденіи драматургіи. Они, конечно, соглашаются, что настоящая труппа хуже, чѣмъ всѣ предшествующія, но что, относительно, она все-таки не дурна и при хорошемъ руководствѣ могла бы быть гораздо лучше. Въ этомъ есть своя доля правды, которая лучше всего доказывается тѣмъ, что когда въ нынѣшнемъ году пріѣзжалъ сюда изъ Москвы г. Шумскій, то наша труппа на время его пребыванія какъ бы преобразилась и всѣ пьесы, въ которыхъ участвовалъ этотъ артистъ, исполнялись съ невиданнымъ доселѣ согласіемъ; актеры не метались по сценѣ, не скучивались около суфлерской будки -- любимое мѣстопребываніе нашихъ актеровъ -- вняли свои роли, говорили ихъ толково, входили и выходили во время. Такое временное преображеніе труппы приписывается тому обстоятельству, что пьесы, въ которыхъ участвовалъ г. Шумскій, ставились имъ самимъ, а не г. режиссеромъ александрійской труппы. Это естественно ведетъ насъ къ тому, чтобъ сказать нѣсколько словъ о режиссерской части на александринской сценѣ.
   Режиссеръ, конечно, не богъ и изъ ничего не можетъ создать нѣчто; но режиссеръ, хорошо образованный, знакомый съ техникою сцены, съ развитіемъ драматической игры и преданный своему дѣлу, можетъ значительно вліять на усовершенствованіе труппы. Мы знаемъ изъ исторіи нашего театра, что труппа обыкновенно тогда лишь становилась на надлежащую высоту, когда надъ нею работали. Московская труппа, напр., многимъ обязана Верстовскому, который часто присутствовалъ на репетиціяхъ и направлялъ артистовъ. Въ настоящее время эта труппа ни мало не зависитъ тамъ отъ режиссера, а руководится сама собою; режиссеръ тамъ лицо болѣе или менѣе номинальное, и ансамбль пьесы старается обыкновенно составить тотъ артистъ, который занимаетъ въ пьесѣ господствующую роль. Много значитъ въ этомъ случаѣ традиція, крѣпко живущая на московской сценѣ. На петербургской сценѣ традиція порвана, а первенствующіе артисты либо лишены вліянія на остальную труппу, въ которой болѣе или менѣе всякій считаетъ себя генераломъ, либо стараются только о томъ, чтобъ выгодно поставить самихъ себя въ пьесѣ. Роль режиссера, такимъ образомъ, является на переднее мѣсто; но дѣльнаго и хорошаго режиссера на петербургской сценѣ не имѣется, и многіе годы она предоставлена такъ сказать самой себѣ. Г. Вороновъ, умершій нѣсколько лѣтъ тому назадъ, былъ добросовѣстнымъ и довольно образованнымъ человѣкомъ, но въ послѣдніе годы онъ потерялъ энергію и, по правдѣ сказать, особенныхъ режиссерскихъ талантовъ никогда не обнаруживалъ. Говорили, что въ режиссеры приглашенъ дирекціей г. Боборыкинъ, извѣстный своимъ знаніемъ сцены и изучившій основательно драматическое искусство; но слухъ этотъ, нѣкоторое время сильно поддерживаемый одною газетою, оказался неосновательнымъ: режиссеромъ сдѣлали г. Яблочкина, очень посредственнаго актера, воспитанника театральнаго училища. Отъ него никто многаго не ожидалъ и онъ сдѣлалъ дѣйствительно мало. Единственное улучшеніе, бросившееся всѣмъ въ глаза, это -- лучшая меблировка комнатъ на сценѣ; аристократическія гостинныя, если таковыя требовались пьесою, украсились деревьями, цвѣтами и золотою мебелью, но декоративная часть другихъ пьесъ, гдѣ не требовалось золотой мебели, осталась въ прежнемъ видѣ, и въ "Грозѣ", напр., какъ прежде небо было рваное, наскоро зашитое театральною швеей, такъ и доселѣ оторваное; но небо не важная вещь и отъ режиссера зависитъ мало: г. Яблочкинъ не создалъ именно того, что лежало на прямой его обязанности, не создалъ ансамбля и не подвинулъ впередъ ни одногоактера: кто плохъ былъ прежде, тотъ и теперь также плохъ, а иногда юще плоше сталъ; кто прежде былъ хорошъ -- тотъ хорошъ и теперь. Г. Яблочкинъ не обучилъ своихъ актеровъ и внѣшнему обращенію, а когда смотришь на александринской сценѣ пьесу изъ образованнаго и развитого быта, то невольно чувствуешь себя въ лакейской. Изящные франты запускаютъ обѣ руки въ карманъ и походятъ на офиціантовъ; гвардейскіе офицеры напоминаютъ святочныхъ ряженыхъ, графини и великосвѣтскія дамы -- горничныхъ. Никто не умѣетъ ни ступить, ни сѣсть, ни откланяться. Исключеніе остается за двумя-тремя актерами изъ всей труппы, которые ничѣмъ г. режиссеру обязаны быть не могутъ. Тоже отсутствіе дѣльнаго и полезнаго совѣта замѣчается въ гримировкѣ артистовъ; кто самъ мастеръ -- тотъ и остается мастеромъ; кто неопытенъ и склоненъ понимать, напр., комизмъ въ короткихъ панталонахъ и во фракѣ, сшитомъ изъ разноцвѣтныхъ матерій, тотъ такъ своимъ вкусомъ и руководится. Однимъ словомъ, артисты второстепенный и третьестепенные остаются безъ всякаго руководства, и заботятся не о томъ, чтобъ соотвѣтствовать своему положенію въ пьесѣ, а о томъ, чтобъ отличиться. Это стараніе отличиться можно даже замѣтить въ тѣхъ несчастныхъ, которые докладываютъ о томъ, что карета подана. Всякій, видимо, хочетъ показать, что онъ вовсе не то, что онъ изображаетъ, что онъ не лакей, не конюхъ, не мужикъ, а артистъ императорскихъ театровъ, что лакея, конюха или мужика онъ только представляетъ по приказанію начальства.
   Все это мелочи, конечно; но на сценѣ мелочи имѣютъ огромное значеніе, ибо изъ нихъ-то образуется то, что называется ансамблемъ. Вѣрно указать каждому его мѣсто въ пьесѣ, сообразить цѣлое" уничтожить и сгладить неровности -- все это лежитъ на режиссерѣ труппы; труппа -- это оркестръ, режиссеръ -- ея капельмейстеръ; у хорошаго капельмейстера и плохая скрипка не будетъ фальшивить и контрабасу онъ не дастъ занять мѣсто первой скрипки; тоже должно разумѣть и о хорошемъ режиссерѣ, каковому понятію г. Яблочкинъ мало удовлетворяетъ. Онъ, очевидно, самъ еще нуждается въ наукѣ, и не по его силамъ создать гармонію въ разстроенномъ хорѣ.
   Я, однако, долженъ отдать справедливость г. Яблочкину относительно постановки оперетокъ; тутъ онъ выказалъ себя гораздо сильнѣе и, такъ сказать, налегъ на это дѣло съ усердіемъ. Онъ хорошо понялъ, что на оперетки есть спросъ, что есть для нихъ такая талантливая исполнительница, какъ г-жа Лядова (умершая въ прошедшемъ году), и запрудилъ сцену оперетками. Въ свое непродолжительное режиссерство онъ поставилъ: "Прекрасную Елену", "Фауста на изнанку", глупѣйшую пародію на "Фауста" Гете, "Птички пѣвчія", "Всѣ мы жаждемъ любви, "Пансіонъ", "Чайный цвѣтокъ". Эти оперетки одно время совсѣмъ заполонили сцену и всѣ, даже совсѣмъ безголосые актеры александринскаго театра запѣли и пустились въ плясъ. Оперетки шли весьма изрядно, можетъ быть, впрочемъ, не столько благодаря умѣнью г. Яблочкина ставить ихъ, сколько оркестру, который направлялъ артистовъ и группировалъ ихъ. Въ постановкѣ же танцевъ, конечно, участвовалъ балетмейстеръ. Раздѣливъ такимъ образомъ трудъ свой, г. Яблочкинъ выказалъ нѣкоторыя режиссерскія способности.
   Принявъ въ соображеніе всѣ условія, при которыхъ существуетъ наша сцена, принявъ во вниманіе малую развитость актеровъ, которымъ театральное училище большею частью ничего не даетъ, мы увидимъ еще яснѣе необходимость хорошаго руководителя для труппы. Театръ не подлежитъ критикѣ въ томъ смыслѣ, что замѣчанія критики рѣдко принимаются къ соображенію; актеры -- тѣже чиновники, для которыхъ вовсе не важно что объ нихъ говорятъ въ печати; имъ гораздо важнѣе мнѣніе начальства. Только тотъ, кто знаетъ закулисныя тайны, кто рѣшается возиться въ грязи интригъ и обнаруживать ихъ въ листкахъ, спеціально посвятившихъ себя этому дѣлу,-- можетъ разсчитывать на нѣкоторый успѣхъ въ театральной средѣ; его читаютъ тамъ "тихонько", стыдясь признаться, что боятся такой мелюзги; ему и уступку сдѣлаютъ, потому что требованія его не важны въ сущности: поласкайте только его самолюбіе, и онъ станетъ потише...
   

IV.

   Изъ приведеннаго списка гонорарія, который получаютъ актеры, видно, какъ великъ этотъ гонорарій; если распредѣленіе его отличается случайностью и ничѣмъ необъяснимою неровностью, за то никто не скажетъ, что театральное начальство держитъ этихъ жрецовъ и пономарей искусства на сухояденіи; напротивъ, они хорошо обезпечены, иногда выше всякой мѣры; удачный бенефисъ можетъ принести актеру нѣсколько тысячъ; выходъ на сцену, иногда на полчаса, даетъ ему 15, 20, 35 рублей; а если онъ въ одинъ и тотъ же вечеръ играетъ на двухъ театрахъ, то гонорарій его удвоивается; напр., г. Нильскій играетъ въ "желѣзной Маскѣ" на Маріинской сценѣ и поспѣваетъ пріѣхать въ александринскій театръ, гдѣ играетъ въ "Петербургскихъ Когтяхъ"; такимъ образомъ вечеръ даетъ ему 70 рублей. При такомъ хорошемъ обезпеченіи артистовъ, казалось бы, что приливъ на александринскую сцену свѣжихъ силъ долженъ быть постоянный; оно и было бы такъ, еслибъ дирекція не была связана своей театральной школой, въ которой воспитываются артисты и волей-неволей запружаютъ собою сцену. Цѣлая масса совершенныхъ бездарностей питается театромъ; нѣкоторые изъ нихъ совсѣмъ никогда не появляются на сценѣ, но жалованье получаютъ. Комплектъ труппы всегда полонъ, и вакансіи очищаются рѣдко; еслибъ любитель-актеръ пожелалъ дебютировать, то желаніе его такъ и можетъ остаться при немъ; вообще, достать себѣ дебютъ чрезвычайно трудно, и, доставъ его и удачно сыгравъ нѣсколько ролей, трудно попасть въ императорскіе артисты. Тутъ такое множество почти неуловимыхъ вліяній и условій, что невозможно говорить о нихъ опредѣлительно. Однимъ словомъ, правильной конкурренціи не существуетъ; дирекція не вызываетъ актеровъ, не принадлежащихъ къ ея труппѣ, къ соисканію открывшейся вакансіи, хотя это было бы и недурно; случай и протекція и тутъ побѣждаютъ требованія искусства. Иногда посредственный актеръ получаетъ дебютъ и принимается, иногда хорошій актеръ не получитъ дебюта; иногда дирекція принимаетъ актера, но держитъ его безъ жалованья цѣлые годы. Такая ужъ, видно, задача: одному повезетъ, другому -- нѣтъ.
   Въ послѣдніе годы въ труппѣ открылось нѣсколько вакансій ивообще дирекція старалась подновить свою труппу; не знаю почему, но старанія эти не увѣнчались успѣхомъ. Вышла изъ труппы г-жа Владимірова,-- дали дебютъ г-жѣ Лядовой. Съ перваго взгляда ясно было, что актриса эта лишена всякаго дарованія, но она вышла въ эффектной роли Василисы Мелентьевой, у нея нашлось столько хлопальщиковъ -- это всегда при дебютахъ бываетъ -- что ее быстро приняли. Силъ труппы она ни мало не увеличила, но кассу уменьшила, что не одно и тоже. Явилось еще нѣсколько актрисъ, между прочимъ, двѣ г-жи Яблочкиныхъ, но и это не увеличило силъ труппы, такъ что одна" хорошая актриса дала бы дирекціи несравненно больше, чѣмъ три посредственныя. Болѣе удачи было для дирекціи на мужчинъ. Она нашла хорошаго исполнителя для оперетокъ и водевилей въ г. Монаховѣ; онъ является иногда и въ комедіяхъ и даже замѣняетъ собою г. Самойлова, по замѣняетъ онъ его плохо; въ послѣднее время онъ сыгралъ Хлестакова, мѣстами очень не дурно, но типа не создалъ и я того мнѣнія, что у него нѣтъ силъ для типическаго воспроизведенія живыхъ людей. Удачно дебютировалъ г. Самойловъ-сынъ, но послѣ дебюта почти не появляется, вѣроятно потому, что на роли молодыхъ людей у труппы много исполнителей, имѣющихъ передъ г. Самойловымъ-сыномъ преимущество старшинства, но ни въ какомъ случаѣ -- таланта. Третій дебютантъ, принятый дирекціей -- старый харьковскій актеръ г. Виноградовъ. Во время дебютовъ онъ держалъ себя довольно сдержанно, не развёртывался, какъ говорится, хотя и тогда можно было замѣтить въ его игрѣ немалую долю кривлянья и буфонства, особенно въ роли Расплюева. Принятый дирекціей на весьма выгодныхъ для него условіяхъ, онъ "развернулся" и дѣлается любимцемъ райка. Но вообще онъ человѣкъ не безъ таланта.
   Я причисляю эти дебюты къ удачнымъ; но если принять во вниманіе, что амплуа г. Виноградова тоже что и Васильева 2-го, причемъ послѣдній превосходитъ его и талантомъ и школою, если принять во вниманіе, что г. Самойловымъ 2-мъ дирекція вовсе не пользуется, изрѣдка выпуская его въ ничтожныхъ роляхъ, то невольно спросишь: зачѣмъ же ихъ приняли, зачѣмъ увеличили ими труппу"1 когда она имѣетъ уже актеровъ и на роли комика и на роли молодыхъ людей. Выходитъ, что изъ трехъ принятыхъ актеровъ, стоящихъ дирекціи не малыхъ суммъ, только одинъ г. Монаховъ надлежащимъ образомъ заработываетъ свое жалованье. Дирекція словно торопилась набрать побольше актеровъ, а потомъ, когда приняла ихъ, то увидѣла изобиліе въ количествѣ, но не въ качествѣ. Я пропустилъ еще одного изъ недавно принятыхъ, г. Зубова. Это тоже человѣкъ не безъ таланта" но и безъ него, пожалуй, можно было бы обойтись. Извѣстно изреченіе: "много званныхъ, но мало избранныхъ"; къ александринской труппѣ можно обратить его такъ: "много избранныхъ, но мало званныхъ", т. е. людей съ призваніемъ. Гг. Самойловъ и Васильевъ 2-й все-таки стоятъ во главѣ труппы и безъ нихъ она останется безъ головы. Въ женскомъ персоналѣ на роли молодыхъ женщинъ все еще первенствуетъ г-жа Струйская, хотя дирекція и продолжаетъ не признавать ее.
   

V.

   Съ этой труппой связана судьба нашей драматургіи, которая зависитъ отъ дирекціи, отъ исполнителей и отъ цензуры. Драматургія наша тоже падаетъ, какъ и труппа; мы не станемъ разбирать тѣхъ причинъ ея паденія, которыя замѣчаются и въ англійской и въ нѣмецкой литературахъ; мы остановимся на нашихъ спеціальныхъ причинахъ. Вы написали пьесу; переписали ее въ нѣсколькихъ экземплярахъ, и начинаете паломничество: несете въ цензуру -- цензура пропускаетъ, хотя можетъ и не пропустить; несете въ литературно-театральный комитетъ -- онъ тоже принимаетъ, хотя можетъ забраковать вашу пьесу; въ обѣихъ инстанціяхъ аппеляція не допускается. Но пропущенная пьеса еще не значитъ пьеса сыгранная: надо найти актера, который согласился бы взять ее себѣ въ бенефисъ; иногда актеръ не возьметъ ее у васъ потому, что въ пьесѣ нѣтъ для него роли; вы обращаетесь къ другому, но у другого уже есть пьеса; обратиться къ дирекціи? но она новыхъ пьесъ почти на ставитъ, благоразумно сложивъ съ себя эту обузу на плеча актеровъ. Д ирекція ограничивается высшимъ надзоромъ и хозяйственною частью: въ такія мелочи, какъ литературное достоинство произведенія, его нравственная и соціальная сторона -- для нея дѣло постороннее. Она знаетъ продолжительность сезона, знаетъ, что у нея чуть не еженедѣльно бываютъ бенефисы, значитъ сезонъ обезпеченъ, а чѣмъ -- чѣмъ актеръ послалъ, что цензура разрѣшила, что литературно-театральный комитетъ пропустилъ. У дирекціи есть три инстанціи, и слава Богу!
   Я не о лицахъ говорю, а о принципѣ управленія; нынѣшняя театральная дирекція значительно превосходитъ свою предшественницу, принимаетъ участіе въ сценѣ и даже прислушивается къ критикѣ. Она умѣючи отнеслась къ исторической обстановкѣ нѣкоторыхъ пьесъ, роскошно и съ небывалымъ у насъ уваженіемъ въ исторіи, поставивъ "Смерть Іоанна Грознаго", "Бориса Годунова", возстановивъ въ приличномъ видѣ "Горе отъ ума" и "Ревизора"; она разрѣшала театральныя представленія безъ всякихъ стѣсненій въ клубахъ, и такимъ образомъ способствуетъ образованію частныхъ труппъ любителей. За нынѣшней дирекціей есть несомнѣнныя заслуги, несли она не сдѣлала большаго, то я увѣренъ, что виною тутъ самый принципъ, а не добрая воля директора, человѣка съ литературнымъ и художественнымъ образованіемъ. Дѣлаю эту оговорку съ величайшею охотою: перомъ моимъ руководитъ не желаніе наговорить колкостей и наплести рѣзкихъ обвиненій, а желаніе добра самому дѣлу, желаніе возстановить въ настоящемъ свѣтѣ нѣкоторыя подробности театральнаго существованія; я очень хорошо знаю, что въ такомъ сложномъ и многообразномъ механизмѣ, какъ театральное управленіе, добрая воля, энергія и прекрасное художественное образованіе иногда оказываются безсильными противъ естественнаго теченія рутины, преданій и вліяній, постороннимъ искусству.
   Рутина удерживаетъ бенефисы и рутина же освобождаетъ дирекцію отъ заботъ о томъ, что такое ставитъ актеръ. Вслѣдствіе этого, масса совершенно бездарныхъ драматическихъ вещей, вредно вліяющихъ на развитіе актера, отучающихъ зрителей отъ театра и изгоняющихъ со сцены порядочныя произведенія; по рутинѣ, всякая новая пьеса, хотя бы и была она ошикана, непремѣнно ставится разъ и два послѣ бенефиса, словно хотятъ показать большому количеству зрителей, что пьеса никуда не годна; только что сносная пьеса ставится нѣсколько разъ и сплошь и рядомъ вытѣсняетъ болѣе сносную, болѣе толковую или такую, гдѣ какому-нибудь актеру удалось создать нѣчто въ родѣ типа. Цѣлые сезоны проходятъ часто, не оставляя ближайшему будущему ровно ничего. Цензура смотритъ на пьесу съ цензурной стороны иногда довольно произвольно, литературно-театральный комитетъ еще произвольнѣе смотритъ на нее со стороны литературной. Бывали примѣры, что онъ забраковывалъ пьесы, имѣвшія потокъ успѣхъ, и безчисленные примѣры есть на то, что онъ пропускаетъ пьесы, лишенныя всякаго человѣческаго смысла; повидимому и строгость его и снисходительность ровно ни на чемъ не основаны, кромѣ какой-то случайности, которая такъ хронически царитъ на нашей сценѣ. И иначе это и быть не можетъ, потому что, рѣшись литературно-театральный комитетъ поступать строго, онъ, во-первыхъ, рисковалъ бы ошибаться, какъ ошибался, напр., комитетъ французской комедіи, отвергавшій пьесы, имѣвшія на другихъ театрахъ огромный успѣхъ; вовторыхъ, лишилъ бы актеровъ возможности давать бенефисы за неимѣніемъ плохихъ пьесъ, отвергнутыхъ комитетомъ, и за неимѣніемъ хорошихъ, либо вовсе не представленныхъ въ комитетъ, либо запрещенныхъ цензурою. Такимъ образомъ, литературно-театральный комитетъ является только излишней инстанціей, черезъ которую должна проходить пьеса.
   Цензура играетъ въ судьбахъ нашей драматургіи очень видное мѣсто. Вспомнимъ, съ какою постепенностью проходило "Горе отъ ума". Сначала эту комедію выучила вся грамотная Россія наизусть; потомъ позволили сыграть на сценѣ одинъ первый актъ; черезъ годъ -- позволили второй; еще черезъ годъ надо было ожидать третьяго, но неожиданно третій и четвертый пропустили вмѣстѣ; разумѣется, комедію и въ этой постепенности пропустили съ значительными пропусками; прошли десятки лѣтъ, прежде чѣмъ комедія явилась въ печати безъ пропусковъ и еще десятокъ лѣтъ, прежде чѣмъ въ этомъ видѣ поставили ее на сценѣ; та же постепенность, вѣроятно, была бы приложена къ "Ревизору", еслибъ самъ императоръ не вмѣшался въ дѣло и не разрѣшилъ ее всю. Однако, цензура удержала свой запретъ на нѣкоторыхъ фразахъ, и лишь въ настоящемъ сезонѣ "Ревизоръ" шелъ безъ пропусковъ. Впрочемъ, въ этомъ случаѣ слѣдуетъ винить не столько цензуру, сколько традиціонную рутину театральнаго управленія. Оно но дѣлаетъ шагу, если не видитъ въ немъ сильной необходимости; въ библіотекѣ пьеса лежитъ съ цензурными помарками, актеры выучили роли по этой библіотечной пьесѣ -- стоитъ ли заводить "дѣло", писать отношенія, утруждать писцовъ и проч. и проч.? Еслибъ г. Зубровъ нашелъ для своего бенефиса новую пьесу и не былъ бы поставленъ въ необходимость взять старую, "Ревизоръ" шелъ бы въ прежнемъ своемъ видѣ и доселѣ, а можетъ быть еще и цѣлый десятокъ лѣтъ. Опять-таки хроническая случайность. "Свои люди сочтемся" Островскаго лежали подъ запретомъ лѣтъ десять; "Доходное мѣсто" его же -- нѣсколько лѣтъ; послѣ представленія "Грозы", на которомъ присутствовала государыня императрица, выразившая свое удовольствіе нѣкоторымъ актерамъ черезъ тогдашняго директора г. Сабурова, одинъ изъ нихъ сказалъ г. Сабурову, что у сочинителя "Грозы" есть двѣ пьесы, которыя могли бы имѣть большой успѣхъ, но, къ сожалѣнію, онѣ не дозволены къ представленію. Узнавъ о существованіи недозволенныхъ пьесъ такого извѣстнаго сочинителя, какъ г. Островскій, г. Сабуровъ отослалъ ихъ на вторичный просмотръ начальнику III-го отдѣленія собственной его величества канцеляріи (тогда театральная цензура зависѣла еще отъ этого учрежденія), и пьесы немедленно были пропущены. Безъ этой счастливой случайности онѣ пролежали бы еще нѣсколько лѣтъ, хотя въ одной изъ нихъ предается позору злостное банкротство, а въ другой -- взяточничество, пороки, преслѣдованіе которыхъ вполнѣ въ интересахъ правительства, и хотя въ той и другой пьесѣ въ послѣднемъ дѣйствіи законъ торжествуетъ, т.-е. правительство выставляется попечительнымъ.
   Извѣстно, впрочемъ, что уловить въ такомъ учрежденіи, какъ цензура, особенно наша, извѣстныя правила, которыми бы писатель могъ руководствоваться, рѣшительно невозможно. Что нынѣ позволяется, то завтра нѣтъ, и наоборотъ. Множество пьесъ переводныхъ, которыя нѣкогда свободно давались на театрѣ, потомъ подвергались запрещенію" потомъ опять разрѣшались, и можно бы доказать, что всякій разъ запрещеніе и позволеніе не имѣло за себя достаточныхъ мотивовъ. Иногда, пьесы, пользовавшіяся значительнымъ успѣхомъ, вдругъ исчезали съ репертуара, неизвѣстно по какимъ причинамъ. Такъ было съ пьесой г. Потѣхина "Отрѣзанный ломоть" и съ его же пьесой "Шуба овечья, а душа человѣчья". Г. Потѣхину особенно несчастливится у цензуры: въ послѣднее время не прошли двѣ его комедіи: "Современные рыцари" и "Вакантное мѣсто"; къ постановкѣ "Царя Ѳеодора Алексѣевича" графа Толстого тоже, говорятъ, встрѣтились цензурныя препятствія; вращаясь въ театральномъ мірѣ, то-и-дѣло слышишь, что та или другая пьеса не пропущены; года два тому назадъ одинъ актеръ представилъ въ цензуру три пьесы одна за другою, и всѣ были запрещены; мнѣ случалось прочитывать нѣкоторыя пьесы, поступавшія потомъ въ цензуру, и быть въ крайнемъ удивленіи, когда я узнавалъ, что онѣ не пропущены: онѣ мнѣ казались не только безопасными, но совершенно пустыми и ничтожными и ожидать, что имъ оказана будетъ честь запрещенія, было рѣшительно невозможно. Съ другой стороны, иногда приходилось встрѣчать на сценѣ такія произведенія, въ пропускъ которыхъ совсѣмъ не вѣрилось: разумѣю оперетки скоромнаго содержанія, яко бы съ подкладкой сатиры. Повидимому, кромѣ случайныхъ вліяній и, вѣроятно, политическихъ комбинацій, цензура руководится еще тѣмъ принципомъ, чтобъ пропускать на сцену какъ можно осторожнѣе пьесы, затрогивающія соціальные вопросы, и не поставлять особенныхъ препятствій пьесамъ содержанія фривольнаго.
   Пьесами послѣдняго рода нашъ театръ всегда былъ богатъ, и то, что разсказываютъ театралы о неприличіи куплетовъ въ былое время -- превосходитъ описаніе, т.-е. напечатать этихъ куплетовъ въ настоящее время нельзя, по ихъ крайней непристойности; такимъ образомъ "вольности" теперешнихъ оперетокъ -- шагъ впередъ на полѣ скромности; еслибъ въ этомъ отношеніи цензура еще усилила разумную строгость, то бѣды никакой бы не было: бѣда въ томъ, что относительная снисходительность къ "вольностямъ" оперетокъ съ избыткомъ выкупается строгостью къ серьезной комедіи; повидимому, принимается за правило, что въ легкомысленной, остроумной формѣ оперетокъ можно допустить довольно свободный трактатъ о разныхъ общественныхъ вопросахъ, но въ формѣ серьезной этого надо избѣгать; на шутку, разсуждаютъ, вѣроятно, блюстители благонамѣренности въ нашей драматургіи, всѣ взглянутъ какъ на шутку, тогда какъ серьезная постановка общественныхъ вопросовъ можетъ возбудить опасные толки. Въ опереткѣ, напр., можно въ привлекательномъ видѣ представлять свободное и ничѣмъ нестѣсняемое отношеніе половъ между собою, но трактовать въ комедіи вопросъ, напр., о разводѣ, вызываемомъ ненормальными отношеніями между супругами, нельзя. Понятно, какой односторонностью страдаетъ взглядъ этотъ; по нашему мнѣнію, на неразвитую массу глумленіе надъ предметами почтенными, заключенное въ форму оперетки, дѣйствуетъ разлагающимъ образомъ; тутъ ни борьбы страстей, ни доводовъ ума, ни страданія, ничего нѣтъ; тутъ все представляется въ шутовскомъ видѣ, все разсчитано на воображеніе и дурные инстинкты, которые легко побѣждаютъ доводы слабаго я неразвитаго разума. Между тѣмъ какъ разработка соціальныхъ вопросовъ въ комедіи, даже широкая разработка, какъ, напр., допускается она у насъ въ романѣ, можетъ только поднять уровень здравыхъ и нравственныхъ идей, ибо даже самая тенденціозная комедія даетъ мнѣнія объ извѣстномъ вопросѣ за и противъ, не говоря уже о произведеніяхъ безпристрастно трактующихъ явленія жизни. По нашему, что-нибудь одно -- либо такъ, же снисходительно допускать комедіи, какъ допускаются оперетки,-- тогда возможно возстановленіе между вліяніями тѣхъ и другихъ равновѣсія, либо -- ни оперетокъ, ни комедій. Но, помилуйте, тогда никто не станетъ въ театръ ходить. Этотъ аргументъ мы слышали отъ лицъ" близко стоящихъ къ театру, но онъ былъ сдѣланъ въ упрекъ театральной цензурѣ: "Какъ же не давать намъ скабрёзныхъ оперетокъ и не привлекать ими публику, когда цензура такъ мало пропускаетъ комедій...." Кромѣ цензуры, есть еще одно условіе, способствующее бѣдности и безжизненности репертуара -- это авторскій гонорарій.
   

VI.

   Еслибъ кто-нибудь сказалъ, что наши роскошные театры содержатся насчетъ литературнаго пролетаріата, насчетъ этой массы бѣдныхъ тружениковъ, изъ которыхъ многіе чуть не умираютъ съ голоду, тотъ выразилъ бы мнѣніе не совсѣмъ неосновательное. Недавній случай съ оперой покойнаго Даргомыжскаго "Каменный гость" лучше всего показываетъ, въ какомъ отношеніи дирекція театровъ находится къ авторамъ: не имѣть средствъ, или лучше сказать, не имѣть законныхъ основаній для того, чтобы заплатить за произведеніе одного изъ лучшихъ русскихъ композиторовъ 3,000 р.,-- это курьезъ, приведшій все общество въ недоумѣніе, особенно когда оно узнало, что та же дирекція театровъ заплатила Верди за "Силу судьбы" 15,000 р. сер. Но дѣло въ томъ, что плата иностранному композитору, надо полагать, не входила въ "Положеніе о вознагражденія сочинителямъ и переводчикамъ драматическихъ пьесъ и оперъ, когда онѣ будутъ приняты для представленія на императорскихъ театрахъ".
   Положеніе это издано въ 1827-мъ году. Въ свое время оно было шагомъ впередъ для огражденія правъ авторской собственности, но въ настоящее время, когда цѣна на всякій трудъ значительно возросла, сообразно возрастанію цѣны жизненныхъ припасовъ, когда плата за. литературный трудъ въ частныхъ и казенныхъ изданіяхъ возросла по крайней мѣрѣ впятеро противъ существовавшей въ 1827-мъ году, оно потеряло свой raison d'être. Прежде всего въ этомъ законѣ бросается: въ глаза то противорѣчіе, которое существуетъ между правомъ литературной собственности и театральной. Въ то время, какъ литературное произведеніе обезпечено за авторомъ не только по смерть его самого, но и за наслѣдниками его въ теченіе 50-ти лѣтъ, театру предоставлено право считать литературную собственность за авторомъ только но смерть его. Представьте себѣ такой случай: человѣкъ напишетъ превосходную вещь и поставитъ ее на сценѣ, затѣмъ, волею судьбы, умретъ -- вещь остается за театромъ, который будетъ пользоваться ею вѣчно; театръ можетъ даже, но избѣжаніе расходовъ, не ставить драматическаго произведенія извѣстнаго автора при жизни его, и поставить послѣ смерти, не спрашивая позволенія у наслѣдниковъ его. Вознагражденіе за пьесу, какъ я уже сказалъ, выдаваемое театромъ автору при жизни, чрезвычайно скромно. Въ законѣ 1827-го года пьесы раздѣлены на пять разрядовъ: къ первому разряду принадлежать оригинальныя пьесы въ стихахъ, въ 4-хъ и 5-ти дѣйствіяхъ, ко второму -- во-первыхъ, оригинальныя пьесы въ стихахъ въ трехъ дѣйствіяхъ и оригинальныя пьесы въ прозѣ въ 4-хъ и 5-ти дѣйствіяхъ; къ третьему разряду -- оригинальныя пьесы въ стихахъ въ 2-хъ и одномъ дѣйствіяхъ, оригинальныя пьесы въ прозѣ въ 3-хъ дѣйствіяхъ и стихотворные переводы трехъ-актныхъ пьесъ и прозаическія пяти и четыреактныхъ; къ четвертому разряду -- оригинальныя пьесы въ прозѣ въ 2-хъ или одномъ дѣйствіи, стихотворные переводы двух-актныхъ и одно актныхъ пьесъ и прозаическіе трехъ или двух-актныхъ; къ пятому разряду -- переводы одноактныхъ прозаическихъ пьесъ и водевилей. Въ основаніе этого дѣленія на разряды, какъ видите, легли чисто механическія качества пьесы: кто пишетъ стихами -- получаетъ больше, кто пишетъ прозою -- меньше. Г. Кукольникъ за пятиактныя "Рука Всевышняго отечество спасла" и "Сидѣнье въ Азовѣ", въ стихахъ, т.-е. въ рубленной прозѣ, получалъ больше, чѣмъ Гоголь за прозаическаго "Ревизора". Напрасно безсмертный творецъ "Мертвыхъ Душъ" просилъ, чтобъ его комедію перевели въ одинъ разрядъ съ "Рукою Всевышняго" -- такого снисхожденія ему не сдѣлали, и онъ получилъ за свою комедію всего 2,500 р. ассигнаціями "единовременно". Надо замѣтить, что театръ платитъ за пьесы по разрядамъ двояко: или единовременно извѣстную сумму (за перворазрядную 4,000 р. ассиг., второразрядную -- 2,500 р. ассиг., третьеразрядную -- 2,000 р. ассиг., и наконецъ 1,000 и 500 р. ассиг.) или такъ-называемыя поспектакльныя въ. законъ размѣрѣ:

0x01 graphic

   Пьесы 5-го разряда на поспектакльную плату не принимаются. Двѣ трети полнаго сбора съ Александринскаго театра составляютъ 690 р. съ коп., Маріинскаго -- 800 р., отдѣляя указанныя части этого сбора за пьесы разныхъ разрядовъ въ пользу авторовъ, получимъ:

0x01 graphic

   Такія деньги авторъ получаетъ, разумѣется, только тогда, когда въ театрѣ всѣ мѣста заняты;.чѣмъ театръ пустѣе, тѣмъ получаетъ онъ меньше. Относительно оперъ поступлено еще проще: они раздѣлены на большія, среднія и малыя, при чемъ не опредѣлено, какія оперы считать должно большими, какія средними и какія малыми; большія причислены къ 1-му разряду, среднія -- ко 2-му, а малыя къ 3-му. Это несправедливо даже съ механической точки зрѣнія, ибо опера требуетъ для своего написанія гораздо больше времени, чѣмъ драма и комедія. Есть еще третій способъ пріобрѣтенія дирекціей театральныхъ пьесъ и способъ самый остроумный -- безвозмездно. Говорятъ, что въ настоящее время онъ не практикуется, но нѣсколько лѣтъ тому назадъ онъ весьма незамысловато избавлялъ театръ и отъ того небольшаго гонорарія, который указанъ выше. Дѣлалось это такимъ образомъ: актеръ пріобрѣталъ пьесу для своего бенефиса отъ автора, платя ему ничтожныя деньги, а иногда получая ее отъ него въ подарокъ. Пьеса давалась въ бенефисъ и затѣмъ поступала въ собственность дирекціи: актеръ -- человѣкъ казенный и пьеса, имъ пріобрѣтенная, дѣлалась казенною же. Такимъ образомъ пріобрѣтено дирекціей театровъ масса пьесъ, иногда пользовавшихся значительнымъ успѣхомъ и, стало быть, дававшихъ значительныя суммы театру въ теченіе цѣлыхъ десятковъ лѣтъ. Между пьесами, безвозмездно пріобрѣтенными дирекціей, между прочимъ, находятся "Не въ свои сани не садись" Островскаго, данная до настоящаго времени около 200 разъ и "Свадьба Кречинскаго" г. Сухово-Кобылина, данная едва ли не большее число разъ. "Горе отъ Ума" пріобрѣтено актеромъ Брянскимъ за 1,000 р. ас., а къ дирекціи перешло тоже безвозмездно. Вспомните, что Гоголю заплачено за "Ревизора" всего 2,500 р. ас., и вотъ вамъ четыре любимыя публикою пьесы, изъ которыхъ двѣ составили бы красу и гордость всякой литературы, пріобрѣтены дирекціей всего за 2,500 р. ас. или за 714 р. 28 к. сер. Не изумительный ли это фактъ въ исторіи безкорыстной службы отечеству нашихъ литературныхъ дѣятелей! Однако, чтобъ глубже проникнуть въ существо этого факта, я попрошу читателя сдѣлать слѣдующую выкладку: г. Сосницкій игравъ роль Репетилова съ того самаго дня, какъ поставлено "Горе отъ Ума". Предположите, что г. Сосницкій сыгралъ эту роль только 150 разъ и что онъ, среднимъ числомъ, получалъ по 20 р. разовыхъ,-- получите, что этотъ актеръ за исполненіе своей маленькой роли получилъ 3,000 р. сер. или 10,500 р. ас., т. е. въ десять разъ больше, чѣмъ Грибоѣдовъ; г. Самойловъ сыгралъ роль Кречинскаго навѣрно больше 50 разъ и получилъ за нее больше 2000 р." тогда какъ авторъ -- ничего. Если мы это сравненіе между платой, удѣляемой дирекціей хорошему актеру, и авторскимъ гонораремъ" распространимъ на пьесы, пользующіяся поспектакльной платой, то увидимъ туже несоразмѣрность. Въ вашей, положимъ, пятиактной комедія, написанной прозою (кто теперь въ стихахъ пишетъ?), играетъ г. Самойловъ; если театръ полонъ -- вы получаете 46 р., а г. Самойловъ больше 50 р., если театръ не полонъ -- вы получаете меньше 46 р., но г. Самойловъ сохраняетъ свой гонорарій.
   Положа руку на сердце, " скажите, не въ правѣ ли весь сонмъ литературныхъ пролетаріевъ, поставлявшихъ и поставляющихъ пьесы на театръ, сказать, что театры содержатся на ихъ счетъ?... Въ самомъ дѣлѣ, назовите мнѣ хоть одного писателя, посвятившаго свои силы сценѣ, который бы составилъ себѣ обезпеченное состояніе? Не назовете ни одного, но я могу вамъ указать на Полеваго, которымъ жили театры въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ, и который умеръ нищимъ" я укажу вамъ на г. Островскаго, у котораго на сценѣ около 30 пьесъ и который получаетъ съ нихъ ничтожный сравнительно доходъ. Я могъ бы указать на актеровъ, которые составили себѣ состоянія, но писателей такихъ нѣтъ, за то лики нѣкоторыхъ изъ нихъ красуются на плафонѣ театра и газъ теплится передъ ними: невѣщественные знаки вниманія за вещественныя услуги...

-----

   Мнѣ остается сказать о текущемъ сезонѣ. Тутъ я буду кратокъ поневолѣ. О постановкѣ "Бориса Годунова" и новой обстановкѣ "Ревизора" я уже упоминалъ. Декоративная часть въ первомъ была превосходна, но нравственная, т.-е исполненіе, за исключеніемъ г. Самойлова 1 (Самозванецъ), ниже критики; бѣдность труппы въ хорошихъ актрисахъ сказалась тѣмъ, что не могли найти порядочной исполнительницы на роль Марины. "Ревизоръ" обставленъ тоже незавидно въ этомъ отношеніи, хотя, при болѣе внимательномъ распредѣленіи ролей, онъ пошелъ бы лучше. Курьезнымъ показалось мнѣ примѣненіе къ "Ревизору* археологіи, точно эта пьеса XVIII столѣтія, когда ходили въ кафтанахъ и парикахъ, и точно содержаніе "Ревизора" имѣетъ только историческое значеніе, а не современное: вѣдь въ одномъ прошедшемъ году поймано три ревизора, изъ которыхъ одинъ былъ отсидѣвшій "свое время арестантъ, изъ крестьянъ, а лѣтъ шесть тому назадъ писарь Ильяшенко не только привелъ весь городъ Маріуполь въ трепетъ, но и обрилъ одному изъ членовъ суда голову, въ знакъ своей немилости.
   Изъ новыхъ пьесъ можно говорить только объ одной, о пятиактной комедіи г. Штеллеса "Ошибки молодости". Пьеса эта обнаруживаетъ въ актерѣ талантъ и не лишена литературнаго достоинства, но съ идеей пьесы онъ не совсѣмъ справился. Лица въ комедіи рѣзко отличаются на два разряда: одни -- обыкновенныя, сплошь и рядомъ встрѣчающіяся въ жизни фигуры, другія только что обозначившіяся въ ней и принадлежащія къ такъ-называемому молодому поколѣнію. Первыя очерчены живо и легко, особенно героиня пьесы, княгиня Рѣзцова; вторыя -- слабо и ходульно: это не живые люди, а идеи, да притомъ еще несозрѣвшія идеи. Авторъ, вщючемъ, заслуживаетъ полной симпатіи за свою попытку добросовѣстно и умно отнестись къ тому броженію, которое до сихъ поръ еще не улеглось въ нашемъ обществѣ. Бѣдность труппы въ хорошихъ актрисахъ и тутъ сказалась: одну изъ лучшихъ ролей (Наденьки Моргуновой) исполняетъ г-жа Яблочкина 2-ая, актриса не обладающая ни фигурой, ни голосомъ, ни талантомъ для драматическихъ ролей; за то на роль княгини нашлась актриса -- немножко старой школы, но тутъ выказавшая свой талантъ съ блестящей стороны, именно г-жа Читау.
   Еслибъ нужно было резюмировать все мною сказанное о недостаткахъ нашего театра, то самое раціональное средство устранить ихъ заключалось бы въ свободѣ театровъ; если на это разсчитывать нельзя, то необходимо, по крайней мѣрѣ, увеличить авторскій гонорарій, регулировать цензуру, отмѣнить бенефисы и разовыя, устранить протекцію и произволъ въ распредѣленіи ролей и въ пріемѣ дебютантовъ, освободить труппу отъ массы безполезныхъ актеровъ и актрисъ, изъ которыхъ нѣкоторые, получая жалованье, совсѣмъ никогда не являются на сценѣ, и упростить сложный бюрократическій порядокъ въ администраціи, не совсѣмъ свободной отъ безполезныхъ и ненужныхъ чиновниковъ.

А. С--нъ.

"Вѣстникъ Европы", No 1, 1871

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru