Суворин Алексей Сергеевич
"Прекрасная Елена", Оффенбаха, на русской сцене. - Дебют г. Яблочкина и г-жи Яблочкиной 2-й. - "Брак по страсти", сцены А. Потехина

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Суворин А. С. Театральные очерки (1866 -- 1876 гг.) / Предисл. Н. Н. Юрьина. СПб., 1914. 475 с.
   

"Прекрасная Елена", Оффенбаха, на русской сцене. -- Дебют г. Яблочкина и г-жи Яблочкиной 2-й. -- "Брак по страсти", сцены А. Потехина

   Г-жа Лядова олицетворила прекрасную Елену!
   Таково самое великое событие истекшей недели. Высунулась новая репутация! И как дешево достаются у нас успехи.
   "Прекрасная Елена" у нас, как и следовало ожидать, прошла необходимые ступени: сначала появилась на французской сцене, потом на немецкой и, наконец, уже на русской. Как добрые хозяева, испокон века славные своим гостеприимством, мы угощаем лучшим плодом современной музыкально-карикатурной кухни сначала гостей своих -- французов и немцев; когда они достаточно насытились, мы и сами садимся за стол, и будем есть до пресыщения; благо кухня как раз пришлась по нашим желудкам.
   Оффенбах открыл в человечестве такую струнку, которая у всех народов звучит более или менее одинаково. Он в некотором роде предшественник Рошфора. Сравнение это на первый раз покажется странным, но, вдумавшись в дело, вы должны будете признать его справедливость. Оба они имели колоссальный успех не только потому, что оба талантливые люди, но и потому, что оба сатирики, стремящиеся опошлить вещи, "каскадировать" их елико возможно. Слово "каскадирование", принимаемое в широком смысле, определяет вполне их сатиру и, служа знамением времени, объясняет их успех. Развить это положение можно бы весьма недурно, но не развивать его -- еще лучше.
   "Прекрасная Елена" поставлена на русской сцене прекрасно; хоры идут лучше, чем на французской, второстепенные персонажи также лучше: наш Орест (г-жа Лелева), наш Ахилл (г. Монахов), наши Аяксы (гг. Алексеев и Стрекалов) в сильной степени превосходят французских: г-жа Лелева была даже очень мила; недурны были Агамемнон (г. Васильев 1-й) и Менелай (г. Марковецкий), хотя от г. Марковецкого можно было ожидать большого: он только не портил целого, но и не способствовал успеху. Наши Калхас (г. Озеров) и Парис (г. Сазонов) подгуляли против французских -- гг. Пешна и Дьедонне. Г. Озеров часто пересаливал, впадая в буффонство совсем не смешное; г. Сазонов был просто плох и своей вялой, безжизненной игрой положительно портил некоторые сцены. Г-жа Лядова (Елена), как говорится, превзошла себя, то есть сыграла так, как от нее никто не ожидал. Начала она плохо и до того ординарно, что некоторых своих поклонников совсем смутила, но затем развернулась и к концу первого действия покорила сердца. Разумеется, она подражала г-же Деверии с начала до конца, подражала походкой, жестами, манерами пения, но это подражание остановилось на известных границах, что и придало г-же Лядовой некоторую самостоятельность. Того шику, той бойкости, той беззаветной страстности, которые так блистательно выражала французская актриса, у г-жи Лядовой не было: она была гораздо скромнее и сдержаннее, но не без пикантности. Арии Елены во втором акте, с знаменитым припевом
   
   Dis-moi, Venus, quel plaisir trouves-tu
   A faire ainsi cascader la vertu?
   
   совсем хорошо была пропета г-жею Лядовой.
   Русский переводчик не нашел слова, равнозначащего французскому cascader, и перевел эти два стиха так:
   
   О неужли, боги, вас веселит,
   Коль наша честь кувырком полетит?
   
   Это "кувырком" имело успех и было встречено шумным взрывом рукоплесканий; арию заставили повторить, но при повторении "кувырком" не вызвало ровно ничего. Оно, в самом деле, плохо. Во всяком случае, ему смело можно предсказать успех в трактирах и других заведениях. Надо отдать справедливость переводчику: он довольно верно держался оригинала, добросовестно стараясь передать остроумие гг. Галеви и Мельяка и воздерживаясь от остроумия собственного.
   Я должен признаться, что говорить об этой актрисе, исполнявшей Елену, вообще трудно. Тут необходимы некоторый такие качества, от которых всегда откажется даровитая драматическая актриса; роль эта, как и другие женские роли в оффенбаховских оперетках, -- специальность особого рода; их можно исполнять в совершенстве и в то же время быть весьма посредственной актрисой в пьесах обыкновенных. Создав особую музыку, Оффенбах создал особое амплуа, которое исчезнет вместе с его оперетками. А оперетки исчезнут тотчас же, как только в обществе пробудятся более серьезные потребности. Это отчасти испытывает Оффенбах в Париже, где его последние вещи не имеют такого успеха, как прежние. Прекрасная Елена износилась так страшно и в настоящее время не привлекает ровно никого. Другие события, другие лица, более реальные, другие вопросы, более важные, начинают овладевать общественным вниманием. В то время, как г-жа Шнейдер пела о "каскадировании добродетели", приготовлялось "каскадирование" испанского порядка...
   У нас "Прекрасная Елена" не имеет решительно никакого сатирического значения; "Орфей в аду" имел его более, ибо блистательно поражал мальц-экстракт и даже до сих пор продолжает поражать, хотя лежачего и не бьют. Елена может у нас держаться единственно благодаря своей пряности, но я думаю, что пряность эта приестся тем скорее, что г-жа Лядова едва ли способна придать своей роли то разнообразие, на которое такая мастерица г-жа Деверия. Высидеть три акта этой оперетки -- своего рода подвиг, на который решится только тот, кому больше деваться некуда.
   Бенефис г. Яблочкина, в который шла "Прекрасная Елена", длился до половины первого. Сбор был блистальный, ложи и кресла, несмотря на громадную цену, разбирались нарасхват; в театре присутствовала чуть не вся французская труппа с г-жею Деверией во главе. Перед Еленою шел водевиль "Дамский вагон", в котором дебютировала г-жа Яблочкина 2-я, молоденькая дочь г. Яблочкина. Водевиль достаточно глуп; г. Яблочкин, сам игравший в нем, по всей вероятности, избрал его собственно для того, чтобы выказать свой талант; комический же талант этот заключается в том, что г. Яблочкин вообразил, что он хорошо чихает, изображая человека с насморком; и чихал он в течение целого получаса, чихал до того, что навел на всех неодолимую тоску и ужас.
   Создаст же человек для себя особое амплуа -- чихающего человека! Кто мог вообразить себе, что и за это можно получать деньги, и притом хорошие деньги? Дочь г. Яблочкина играла неудачно и вообще не обещает быть талантливой артисткой.
   Пьеска г. Потехина "Брак по страсти" не представляла ничего замечательного. Отцветшая девица насильно и нахально навязывается, при помощи брата-гусара и матери, на шею 60-тилетнему старику и выходит за него замуж, повторяя: "ты мой Мазепа, я -- твоя Мария"! Это бывает.

20 октября 1868 г.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru