Lib.ru/Классика: Замятин Евгений Иванович. О ритме в прозе

Е. И. Замятин

О ритме в прозе

Замятин Е. И. Собрание сочинений: В 5 т.

Т. 5. Трудное мастерство

М., "Республика", "Дмитрий Сечин", 2011.

Если мы оглянемся назад, в историю литератур, то мы отметим общее явление: поэзия -- в виде песен, в виде стихов -- появляется гораздо раньше, чем проза, поэзия -- исторически предшествует прозе, проза -- является всегда высшей ступенью литературы. Причина в том, что поэзия -- гораздо примитивней прозы, законы ее проще, доступней. И, в частности, это касается вопроса о ритме: ритм в прозе -- гораздо сложнее и труднее поддается анализу, чем ритм в стихе. Вот почему прав А. Белый, когда он говорит: "Писать яркой прозой -- гораздо труднее, чем стихами... Проза -- тончайшая, полнозвучнейшая из поэзии".

Мне уже не раз приходилось отмечать, что точной границы между поэзией и прозой нет. Мы <можем> провести определенную границу только между поэзией метрической и прозой: первое, что бросается в глаза, это то, что в прозе нет определенного метра; есть какой-то ритм и какие-то его законы -- но нет метра. Стих тонический, то есть такой, правила которого требуют лишь одно и то же число ударений в строке и не требует одинакового числа слогов или правильного чередования долгих и кратких слогов -- стих тонический уже стоит ближе к прозе. И, наконец, свободный стих -- уже совершенно естественно сливается с прозой. Ех. "Горные вершины".

6-ю строку Белый рассматривает как комбинацию ямбоанапестов с пустым промежутком в 1-й строке. Произвольно, искусственно... Правильней видеть здесь дактилехореическую строку.

Таких примеров свободного, прозаического стиха можно найти много, особенно у романтиков, как Гёте, Гейне, <у> Блока. Эпитет "прозаический" -- отнюдь не в осуждение: наоборот, раз мы признали вместе с Белым, что "проза -- есть тончайшая, сложнейшая и полнозвучнейшая из поэзии", -- то "прозаический стих" -- есть показатель (для меня) высшего развития поэтического дара у автора, высшего развития музыкального слуха, уже не довольствующегося грубым, рубленым, метрическим стихом, а прибегающего к сложному, неуловимому ритму vers libre. Очень показательно, что vers libre -- "прозаический стих" является на высших ступенях развития литературы; возьмите хотя бы французов.

Но если я согласен с Белым, что "проза -- есть тончайшая и сложнейшая из поэзии", то я совершенно не согласен с ним в попытке его из аэроплана прозы -- свободного аэроплана -- сделать подобие привязного воздушного шара поэзии. В этой же статье Белый утверждает, что у лучших прозаиков размеренность прозы -- составляет определенный метр -- или приближается к определенному метру.

Ех. Отрывок из "Романа в письмах" Пушкина.

4-я строка под ямбоанапестическое строение подогнана искусственно: чистый анапест. А если считаться с логическим ударением, то еще естественней слово "предположения" -- рассматривать как 4-й пэон с двумя краткими слогами. -- Отчего не "предположенья"? Потому что автор хотел нарушить метр: чутье, музыкальный слух подсказал ему, что надо нарушить метр.

Ех. из Гоголя: "Небо почти все прочистилось..."

3-ю, 4-ю и 5-ю строки -- естественней рассматривать как ямбоанапестические. То есть в действительности метр опять нарушен, и я утверждаю, намеренно.

6 анапестов -- и стопа UUUU-. Затем опять 6 анапестов и стопа UUUU-. Затем пэон 1-й, затем 3 ямба, затем 3 анапеста. Зачем сводятся эти странные стопы? Намеренно, чтобы нарушить правильный метр.

Ех. "До последнего времени в нашем морском министерстве брали масштаб четверть дюйма за фут; но теперь, как длина современных судов стала очень большой, чертежи эти делают в меньшем масштабе". -- Чистый анапест и только один ямб...

И отчего горьковский "Человек", написанный чистейшим ямбом (кажется), производит такое тягостное, удручающее впечатление? Ведь это есть точнейшее приближение к метру в прозе!

Ответ ясен: оттого что точный метр в прозе -- есть преступление. Оттого что наличность правильного, метрированного ритма в прозе -- есть не только не достоинство, но крупный недостаток. Это первый тезис относительно ритма в прозе, который надо запомнить.

Тут мы встречаемся с тем же самым явлением прямо противоположных требований относительно стиха и прозы: там рифма есть плюс, здесь -- минус; там строго выдержанный метр +, здесь --; там ошибка в метре недопустима, здесь метр без ошибок -- недопустим.

Практический вывод отсюда ясен: с id. тщательностью, с какой версификатор следит за правильностью метра, прозаик должен следить за тем, чтобы не было правильного метра. Не говоря уже о том, что правильный метр недопустим в целом произведении или в целых абзацах произведения -- нельзя допускать метра и в частях абзаца, в целых предложениях. Особенно это правило относится к тем случаям, когда в прозе появляются метры, легко уловимые ухом.

Ех. Фраза: "Подстрекнул меня нелегкий, загляделся на красотку" (Соллогуб, "Тарантас"). Явный 3-й пэон -- или два 4-стопных хорея.

Ех. "Гордость невеж началась непомерная" (Достоевский), 4-стопный дактиль.

Ех. Особенно часто метрированная проза попадается у писателей малокультурных, начинающих и, что очень типично, почти всегда в такой рубленой прозе есть и рифмы. Гастев, 76, 89. Анапесты и дактили.

Ex. Тем удивительней, что тот же недостаток мы видим у Белого. У него почти сплошь, беспросветно анапестированы целые романы. "Котик Летаев", стр. 90 ("Скифы", No 1).

Точно едешь в поезде: тра-та-та, тра-та-та... дремлется. И тут уж нарушения метра -- редкие -- действуют так, как если б сосед уколол вас булавкой.

У того же Белого в "Петербурге" эта метрированность в меньшей степени, только частями (Балика, 25, 27 -- Ex.).

У Сологуба метрированности мы уже почти не находим: ритм в прозе у него есть, но метра нет (Ех. Балика, 13).

Там, где казалось бы, легким изменением фразы можно было бы соблюсти ритм -- автор намеренно нарушает его. В ех. на стр. 3 можно было сказать "но в предсмертном отчаянии верили сердцем" -- но автор не говорит этого.

Лишь в редких случаях, когда это оправдывается содержанием, уместны и даже хороши метрированные фразы. Ех. Ремизов, "О безумии Иродиадином": "Белая тополь, белая лебедь, красная панна..." Ех. ("Лимонарь", стр. 15, 16, 17).

Из всего сказанного ясно, что метрического ритма в прозе не должно быть. Другими словами, что с количественным масштабом при анализе ритма прозы -- с измерением числа слогов нельзя подойти. Явно напрашивается возможность крутого решения: что здесь надо применить качественный анализ, качественный масштаб. Какого же рода может быть этот масштаб?

Если вы попробуете произносить вслух слова с ударениями на последнем слоге -- назовем их условно анапестическими -- и слова с ударениями на первом слоге -- назовем их дактилическими, то вы увидите, что есть потребность первые произнести быстрее, а вторые медленнее. Это естественно: при произнесении слова есть стремление поскорее найти опору в ударении. В анапестических словах -- эта опора в конце -- и естественна тенденция поскорее проскочить неударяемые ступени; наоборот, в словах дактилических -- опора уже дана в начале, и поэтому спокойнее, медленнее произносятся неударяемые слога.

Самый психологический облик языка определяется местом ударений: французский и английский. Соответственно, есть общий психологический характер во всех метрах с ударениями в начале стопы -- и есть общий характер во всех метрах с ударениями в конце стопы. Правильность ритма в прозе достигается тем, что в соответствующих по построению абзацах или фразах -- применяются дактилические слова, и ритм строится из дактилей, хореев, первых пэонов и т. д. -- и в соответствующих местах берутся слова анапестические, и ритм из ямбов, анапестов, пэонов 3-х и 4-х и т. д.

Хороший пример у Гоголя:

"Будет, будет все поле с облогами и дорогами покрыто белыми торчащими костями, щедро обмывшись казацкой кровью и покрывшись разбитыми возами, расколотыми саблями и копьями..."

Дактили и хореи.

И затем вдруг -- в полной параллели с содержанием -- Гоголь переходит на ямбы и анапесты:

"Когда же пойдут горами синие тучи, водяные холмы гремят, ударяясь о горы" и т. д.

В первом случае -- слова: дактилические, во втором -- анапестические.

Если мы прозу будем читать ритмически, под какой-то невидимый метроном, то мы встретимся с тем же явлением, какое имеем при чтении стихов, построенных тонически, то есть переменным числом слогов и с постоянным числом ударений в каждой строке: а именно там, где больше слогов между двумя соседними ударениями, мы будем читать быстрее, а где меньше -- мы будем читать медленнее. То есть у нас будут в чтении, в ритме -- замедления и ускорения. Ясно, что замедление получится, когда между ударениями поставлено мало неударяемых слогов, и наоборот -- ускорение, когда между ударениями много неударяемых слогов.

В правильно (в ритмическом отношении) построенной прозе -- мы найдем чередование ускорений и замедлений. Причем ускорения и замедления особенно резко бросающиеся в глаза -- всегда бывают мотивированы, то есть имеют связь с изображаемым настроением или действием.

В предыдущем примере (из Гоголя) ускорение было достигнуто переходом из дактилехореического размера в ямбоанапестический. Теперь возьмем фразу из Сологуба: "Юная дева выпила чашу воды до дна, и великой радостью осветилось ее лицо".

-UU-U-UU-UU-U-UU-U-UUUU-UU-U-

Еще пример: "Быстро и тонко взвыли, опрокинулись, умерли" (Сологуб).

-UU-U-UUU-UUUU-

Из "Уездного" ex.:

"Позванивают колокола веселые, идет нарядный народ к веселой пасхальной вечерне".

U-UUU UUU-U-UU--U-UU - U-UUUU-UU-U

"Дзынь! -- высадили вверху стекло, осколки со звоном вниз..."

- -UUUU-U-U-UU-U-

"А он, безглазый, уж -- в переулочке напротив..."

U-U-UUUU-UUU-U

Замедление.

Возьмем сразу наибольшее замедление. Такое явно будет при наличии двух ударяемых слогов рядом.

Ех. Гоголь: "Черный лес шатается до корня" etc. -- 2 ударяемых слога.

Ех. Гоголь: "Дитя на руках Катерины" etc. -- 3 удара.

Ех. Ремизов: "Лимонарь", 50.

Переставим в гоголевской фразе: не "целый мир", а "мир целый". Еще большее замедление. Между тем в стихе метрическом такая перестановка не дает замедления. Мы можем прочитать "мир целый" U-; здесь мы нормально прочтем "мир целый" --.В чем причина?

Причина в том, что в стихе, закованном в метрические латы, логическое ударение не играет ритмической роли; между тем в прозе -- логическое ударение играет существенную роль. Над астральным телом обычного ритма -- есть еще ментальное тело логического ритма. Игра в мяч на пароходе...

За основу берется уже логическое ударение. Многие слова читаются -- без ударения: "изламываясь между туч..." Ускорение еще большее.

Перестановка слов -- меняет логический ритм, создает более глубокие замедления и ускорения, соответствующие смыслу и меняющие его. Idem пример "мир целый".

Ех. "Это милый, добрый малый". "Это малый добрый, милый". В стихах -- это не создало бы разницы; в прозе -- создает. Логическое ударение -- на "малый". Если перенесем "малый" вперед -- мы получим то же явление, о котором говорилось раньше -- о дактилях. Тут сперва логическое ударяемое слово, затем два неударяемых; получается то, что я назвал бы "логическим дактилем". Замедление, потому что опора -- логически ударяемое слово в начале, и две остальных, неударяемых ступени -- проходятся медленнее.

Значение знаков препинания -- в прозе ритмическое; в стихе -- нет. Выводы:

1. в прозе не должно быть метра; если фраза становится метрической -- ее надо изменить;

2. надо следить за правильностью ускорений и замедлений, за соответствием их смыслу, особенно -- следить за ритмическими ударами;

3. логический смысл; расстановка слов;

4. знаки препинания.

Пьеса, построенная на диссонансах (Скрябин, ор. 74): консонанс режет слух. Натуральная гамма.

КОММЕНТАРИИ

Впервые: Сочинения. Т. 4. Мюнхен, 1988.

С. 364. ...4-й пэон с двумя краткими слогами. -- Пэон (греч.) -- стихотворный размер греческих песен в честь богов. В русском стихосложении различают четыре вида пэонов. Четвертый пэон с ударением на четвертом слоге стопы часто встречается в четырехстопном ямбе и народных частушках.

Оставить комментарий Замятин Евгений Иванович (yes@lib.ru) Год: 1937 Обновлено: 10/02/2014. 13k. Статистика. Очерк: Критика Критика и публицистика	Скачать FB2 Ваша оценка:

Замятин Евгений Иванович О ритме в прозе

Замятин Евгений Иванович
О ритме в прозе