Вильям Шекспир Страстный пилигрим ---------------------------------------------------------------------------- Перевод В. Мазуркевича М., "Эксмо", 2007 ---------------------------------------------------------------------------- I Пред красноречьем взора неземного Земной обет бессилен, - и меня, Из-за тебя нарушившего слово, Нельзя судить, презрением казня. Хотел бежать от женщин я, но ныне Не им - тебе служу, богиня, вновь! Земной обет я дал земной святыне, Тебе ж несу небесную любовь. Обет мой - пар, а клятвы - дуновенье; От солнца пар рассеется, как дым, Но солнце - ты, и клятвопреступленье Озарено сиянием твоим. Кто ж был бы в силах, клятву соблюдая, Лишить себя навек блаженства рая? II У ручейка сидела Цитерея С Адонисом, красавцем молодым, Влюбленным взором юношу лелея, Богиня страсти млела перед ним, Забавя слух чарующею сказкой, Прельщая глаз чудесной наготой, С его стыдом она боролась лаской, То там, то здесь касаяся рукой. Но, не испытан в чарах обольщенья, Понять богиню юноша не мог, И безучастный, чуждый искушенья, Сидел в тени насмешливо-жесток. Тогда упала навзничь Цитерея, А он, глупец... он убежал, робея! III Пускай любовь внушает нам измену, Но я клянусь, что верен буду я! Моей любви обет имеет цену, В том красота ручается твоя. В твоих глазах - источник вдохновенья, В твоих чертах науки смысл сокрыт, И тот мудрец, кто, нем от восхищенья, Твою красу душой боготворит. Но жалок тот, кто пред твоей красою Не склонится восторженно челом! Ты все звучишь гармонией святою, В очах - заря, в устах - Господний гром. Прости ж меня за то, мой друг прелестный, Что гимн земной пою красе небесной! IV Едва луч солнца высушил росу И стадо в тень укрылось, отдыхая, Как у ручья, под ивою, в лесу Киприда ждет красавца, изнывая. Сюда ходил нередко в сень ветвей Адонис грустный утром на купанье... Как жар силен!.. Но жарче и сильней Томит богиню встречи ожиданье. Но, чу! Он здесь... он сбросил плащ... и вот Стоит нагой, ветвями осененный! Луч солнца жгуч!.. Но жарче солнца жжет Богини взор, к красавцу обращенный. И мальчик в воду кинулся скорей! Богиня ж мнит: "Зачем я не ручей?" V Моя любовь капризна, хоть прекрасна, Нежней голубки, но не так верна, Ее душе довериться опасно, Мягка, как воск, как сталь, тверда она. Лилеи бледной чище и красивей... Но кто же, кто изменчивей и лживей?! Как много клятв звучало в тишине! Боясь любви, но дорожа любовью, Уста к устам - она шептала мне Слова любви, приникнув к изголовью. Они казались правдою... И что ж? Все эти ласки, клятвы, слезы - ложь! Ее любовь сжигала, пламенея, Она ж с любовью вместе, не жалея, Сожгла и храм, который создала, И, говоря о верности, лгала! Любви ль ждала иль жаждала разврата, Бедна душой - ничтожностью богата?! VI Был чудный день, когда на холм крутой Бледней голубки, нежной и смущенной, Взошла богиня с тайною мечтой Застать красавца в роще отдаленной. Звучит рожок... Со сворою собак Приходит он, разгорячен охотой, И вот богиня с ласковой заботой Твердит ему: "Когда-то точно так Здесь юноша охотился прекрасный, Случилась с ним смертельная беда: Он кабаном был ранен, - вид ужасный! - Сюда, в бедро, - вот посмотри... сюда!.." И все красы богиня обнажает... Но юноша стыдливо убегает!.. VII Ты слишком рано, роза, отцвела, Не расцветя весеннею порою; Жемчужина Востока, ты тускла; Сразила смерть тебя своей косою. Так часто вихрь срывает, налетев, Незрелый плод с погнувшихся дерев. И плачу я, хоть плакать нет причины: Досталось мне наследство, - но его Я не искал, и от твоей кончины Не ожидал я ровно ничего. Пошли же мне, любимый друг, прощенье: Я унаследовал... твое презренье! VIII Адониса поближе усадив, Речь повела влюбленная Венера О том, как Марс, почтение забыв, К ней бросился, и, видно, для примера Сама к красавцу бросилась, шепча: "Так Марс привлек меня в свои объятья, (И юношу к себе прижала), - так с плеча Сорвал завязки!.. Что могла сказать я?! Так целовал, к устам моим припав..." И обожгла Адониса лобзаньем. Но он вскочил, стыдливо не поняв Ее намеков, вызванных желаньем. О, если б так ласкала ты меня, Пока бы сам бежать не вздумал я! IX С юностью старость не может Мирно ужиться вдвоем; Юности грусть не тревожит, Старость грустит о былом. Юность - цветущее лето, Дряхлая старость - зима. Юность светла и согрета, В старости - холод и тьма. Юность полна увлечений, Старость полна опасений. Юность стремится вперед Броситься в битву отважно, Старость медлительно-важно Поступью тихой бредет. Старость, тебя не терплю я! Юность безумно люблю я! Грезы ее хороши!.. Старость - тяжелое бремя... Что же теряешь ты время, Милый пастух мой, спеши! X Да, красота пустой, ничтожный дар! Она цветок, который увядает, Она стекло, которое удар Дробит, и лак, который блеск теряет. Глядишь - богатство, тешившее нас, Уже мертво и не прельщает глаз. Не возвратить того, что протекло: Цветок увял, и нет ему спасенья, Стекло разбито, чем склеить стекло? Померкший лак не заблестит от тренья. Так красоты исчезнувший обман Не возродить усилием румян. XI "Доброй ночи, спокойного сна!" (Их, к несчастью, не знаю давно я) Мне с улыбкой сказала она, Кем лишен я и сна и покоя. "Будь спокоен и вновь приходи!" Быть спокойным? С тревогой в груди?! Улыбнулась она на прощанье, - И терзает вопрос роковой: Это светлая ль радость свиданья, Иль язвительный смех надо мной? Так в любви я не знаю отрады И за муки не вижу награды. XII Поэзии и музыки союз! Для наших душ союз вдвойне священный; Мне мил язык стихов и юных муз, Тебе - язык созвучий вдохновенный. В благоговеньи, с трепетной душой Внимаешь ты аккордам арфы рая, В них бытия восторги познавая, Я упиваюсь песней неземной. Касаясь струн, тебя игрой созвучий Возносит Феб к далеким небесам, Мне - говорит напев его могучий То, что не мог бы высказать я сам. Один источник музыки и пенья; Для нас они - связующие звенья. XIII Три дочери у лорда; прелестней всех - одна; В учителя красотка всем сердцем влюблена, Но рыцаря-красавца увидела она И стала колебаться. Она боролась долго... Что делать? Как ей быть? Учителя ль покинуть, красавца ль позабыть, Одно из двух, но что же? Легко ль вопрос решить Неопытной девице! А выбрать все же надо... Задача свыше сил, И вот она решилась, хоть каждый сердцу мил: Красавец был отвергнут, учитель избран был. Слезами не поможешь. Наука победила оружие в бою! Завоевал учитель красавицу свою. Вот сила дарованья!.. Бай-баюшки-баю!.. А тут конец всей песне. XIV Порой безоблачно-счастливой (Любви знаком лишь месяц май), Амур - ребенок шаловливый - Цветок заметил невзначай. Целуя, нежа и лаская, Его баюкал ветерок, Амур же бедный, изнывая, Глядел с восторгом на цветок И думал с завистью: "Мне больно, Что не могу я быть тобой, Мой ветерок, и своевольно С цветами тешиться игрой! Зачем же розе дал я слово, Что не коснусь других цветов?! Того, кто юн, гнетет сурово Такой обет сильней оков. Шептал я розе уверенья И клятвы в верности, любя! Но нет большого преступленья Нарушить их из-за тебя. Сам Зевс поклялся б, что Юнона Арапа черного черней, - Со ступеней сошел бы трона И жил бы волею твоей". XV Приключилась беда, Не тучнеют стада, Все прошло без следа, Стало жертвой немого забвенья, Веры в счастие нет, И любовный привет Средь волнений и бед Не приносит душе утешенья. Песни счастья замолкли, навек отзвеня, Потому что она позабыла меня; Там, где раньше встречал я на чувства ответ, Прозвучало теперь беспощадное "нет". О былом сожалея, Шлю проклятья судьбе я... Злобный рок! Ты виновен один! Убедился теперь я В том, что яд лицемерья - В сердце женщин, - не в сердце мужчин. Угнетает печаль; Все умчалося вдаль, Мне прошедшего жаль, И отчаянье сердце тревожит. Я забыт, одинок, Непреклонно-жесток, Тяготит меня рок. Хуже быть, несомненно, не может. Звук пастушьей свирели печален, как стон, Бубенцы в погребальный сливаются звон. Верный пес мой, сочувствуя, грустно притих И уныло у ног растянулся моих. Только жалобно воет, Знать, его беспокоит Мой убитый, расстроенный взгляд. Из лесов, из долины, С горных склонов, с вершины, Точно раненых вопли летят. Не лепечут ручьи, Не поют соловьи, И головки свои Клонят долу цветы, умирая. Стадо, сбившись в кружок, Тихо спит; пастушок Горько плачет; в лесок Робко скрылась дриада лесная. Все, что раньше служило забавою нам, - Песни, пляски, прогулки зарей по лесам, - Все промчалось, чем жизнь нам казалась мила, Потому что любовь умерла, умерла!.. Бог с тобой, дорогая, Ты не знала, играя, Ни участия, ни сожаленья!.. Коридон же едва ли, Кроме слез и печали, Может в жизни обресть утешенье. XVI Как жадно я взираю на восток! Считаю сердцем каждый час; с зарею Настанет утро; от ночных тревог Воспряну я для отдыха душою. Песнь Филомелы издали слышна... Ах, почему не жавронок она?! Привет заре шлет жаворонка пенье И гонит ночь... А ночь скучна... длинна... Приносит день для взора - утешенье, Для сердца - мир: опять придет она. Недаром же вчера при расставанье "До завтра!" я услышал на прощанье. Будь здесь она!.. Прошла бы скоро ночь. Теперь минуты кажутся часами... Зажгися, день! Пусть мрак уходит прочь, И солнца луч сверкает над цветами. Гони же тьму! Продлись сегодня, день! А завтра пусть царит ночная тень! XVII Если ты влюбленным взглядом Деву выберешь порой, Пусть рассудок трезвым складом Направляет выбор твой. Чаще пользуйся советом Тех, кто смыслит в деле этом. Брось искусственность; подчас Ложь дела твои затянет; Блеск красивых, громких фраз Сердца женщин не обманет. "Я люблю вас!" - без затей, Откровенно молви ей. Коль отвергнет предложенья И в сердцах подымет крик, То, без всякого сомненья, Пожалеет через миг И вернуть захочет разом, Что потеряно отказом. Если плачем и борьбой Встретит пылкие стремленья, - Отговоркою такой Усыпит свои сомненья; "Будь мужчиной я - исход Несомненно б был не тот". Исполняй ее желанья, Щедрым будь, - пускай молва Хвалит ей твои деянья, Все поступки и слова. Метко пуля золотая Бьет, все стены пробивая! Будь доверчив! Не мешай Прихоть выполнить любую; А изменит, выбирай Без стеснения другую. Потерпи - и скоро вновь Возвратишь ее любовь. Под наружной, светской маской Скрыта хитрость милых дам, И поэтому с опаской Относися к их словам. Пусть мужчина взгляд усвоит: Женщин "нет" не много стоит. Их раскаянье в грехах Лишь под старость угнетает, Хоть твердят они, что страх Согрешить любви мешает. Девы, будь все это так, Меж собой вступали б в брак. Впрочем, что я! Слишком много Рассказала песнь моя, Упрекнуть за это строго Может милая меня! Все, что было женской тайной, Здесь я выболтал случайно. XVIII Как-то в светлый майский день Приютился я под сень Стройных миртовых дерев. Птичек радостный напев, Игры мирные зверьков, Аромат лесных цветов Гнали прочь куда-то вдаль. Только песня соловья, Скорбной жалобой звеня, Раздавалася с тоской В роще тихой и немой. "Фью... фью... фью..." пел соловей; "Тёрью... тёрью..." средь ветвей Песнь свою он продолжал. Этой песне я внимал И не мог без грустных слез Вспомнить все, что перенес. "Тщетно, тщетно", - думал я, Птичка бедная моя, Хочешь ты забыть печаль! Никому тебя не жаль. У деревьев чувства нет; Утешительный привет Горькой жалобе своей Ты найдешь ли у зверей? Умер, умер, бедный Пан! В плен друзей завлек обман; Потешая праздный взгляд, В клетках все они сидят, А собратья по судьбе Позабыли о тебе. Птичка бедная моя, Как похож я на тебя: И меня уж много лет Позабыл весь белый свет. XIX В годы счастья к нам с тобой Льнули ближние толпой, А теперь, в годину бед, Им до нас и дела нет. Слово - ветер средь полей; Нелегко найти друзей. Если деньги есть в мошне, Всякий будет другом мне, Но иссякнет их запас - Кто поможет в горький час? Если ты соришь казной - Опьяняют похвалой И становишься ты вмиг Благороден и велик. Коль порочен - в краткий срок Ты изведаешь порок. Ласки женщин ждешь? - смелей!.. Будет каждая твоей. Но нахмурится судьба - И конец всему! гурьба Прихлебателей уйдет!.. Нет, твой верный друг лишь тот, Кто по мере сил везде Поддержать готов в нужде; Кто в бессонный час ночной, Как и ты, грустит порой И с тобою понесет Бремя всех твоих забот, Облегчая твой недуг, - Тот не льстивый враг, а друг!